Западный ветер

Токацин .

– Этот Верек - всё-таки редкий болван, хоть и управляется с генератором! Опять тебе скафандр попортили...

– Да там не генератор, а простейший уловитель. Кто бы им генератор доверил?!
– с досадой отозвался из темноты Гедимин.
– Но и это устройство они умудрились покорёжить. Непостижимое умение всё портить... Ну да ладно. Скажи, Фриссгейн, зачем ты пьёшь непроверенные жидкости в заражённой местности? И какое действие они на тебя оказали?

– Редкую дрянь тут гонят, Гедимин, - поморщился Речник, - и столь же гадостно готовят еду. Жаль, я сразу не спросил тебя, из чего она. Знал бы - не прикоснулся бы!

– Разумно. Би-плазма - идеальная пища. Хентос только портят её нелепой маскировкой и обработкой, - ровным голосом сказал сармат, но Фрисс был уверен, что он с трудом сдерживает смех.

– Мои предки, похоже, были странными существами, раз ели это, - вздохнул он.
– А почему ты ни разу не назвал хентос людьми... то есть - знорками?

– Хентос - не знорки, и это очевидно, - пробормотал сармат сквозь сон. Где-то на улице истошно залаяли собаки, а потом раздался пронзительный визг, и всё снова стихло. Речник вздохнул, нащупал в сумку Верительную Грамоту и понадеялся, что увидит Реку - хотя бы во сне.

Он проснулся от громких шагов и злых криков, сменившихся виноватым шёпотом. У входа в укрытие сармат говорил с двумя людьми Джатайи. Один из них держал за хвост тушу здоровенной серой крысы.

– Ханс Деган был загрызен этой ночью у собственной хибары, - равнодушно сказал Гедимин, вернувшись к Речнику после разговора.
– Стена не может удержать крыс, а хентос не справляются с их отловом.

– Плохо, - покачал головой Фрисс.
– Я-то думал, с их оружием... Они идут сейчас за стену разбираться с крысами? Не хотелось бы попасться им под руку.

– Никто никуда не идёт, - отмахнулся Гедимин.
– Если ты готов к поиску, мы отправимся к стене сейчас. С чего ты хочешь начать? Учти, прощупывание города ничего не даст - слишком сильное излучение исходит из центра.

– Тогда... тогда я просто посмотрю, что там наверху лежит, - неуверенно сказал Речник.
– А завтра спустимся в само убежище.

Крысы в посёлок приходили часто, и никто уже не отваживался жить в пустующих домах рядом со стеной. Никто, кроме ключника Энди, охотника на крыс. Этот худой лохматый хенто с перебинтованной рукой стоял сейчас у древнего здания и жевал травинку. Увидев Речника, Энди оживился и выплюнул стебель.

– Слыхал, что стало с Хансом? И так каждую ночь, - многозначительно покивал ключник.
– Крысы сегодня сыты, тебе это на руку.

Тяжёлая дверь, которую Энди называл Лазом, пережила Применение со всеми странными механизмами, которые запирали её - и открывать Лаз пришлось Гедимину, после того, как Фрисс чуть не сломал палочку-ключ пополам. Дверь надсадно заскрипела, снова отрезав обитаемый город от разрушенных кварталов, а Фрисс посмотрел на развалины - и тяжело вздохнул. Старые Города не любили делиться сокровищами...

Груды рилкара и фрила загромождали расколотую ленту дороги, разделяющую ряды разбитых зданий-сфер, поваленные столбы толщиной со ствол Высокого Дерева, свёрнутые в клубки ветвистые мачты. Многочисленные воздушные мосты когда-то обрушились, и их остатки преграждали Речнику путь. Он петлял по завалам, видел следы крысиных лап и зубов, и стены, обожжённые лучами бластеров - и убеждался, что обитатели Танготи давно поделили все находки между собой и растащили по норам. Чужаку надеяться было не на что.

– Говоришь, у них были ползучие дома? А это опоры для них? Посмотреть бы, как оно выглядело вживую...
– вздохнул Фрисс, пытаясь вообразить одну из расколотых сфер размером с трёхэтажный дом ползущей вверх по опоре.

Что-то сверкнуло в круглом проломе, Речник заглянул в разрушенное здание, но тут же отвернулся. Ничего интересного там не было - разбрызганный по стенам накопитель набрался излучения и начал светиться.

Крупная бурая крыса вразвалочку шла по середине улицы, но вдруг остановилась и вытаращила глаза на чужаков. В следующую секунду она метнулась к развалинам, но добежать не успела. Что-то блестело на её лапе, Фрисс из любопытства сел рядом - и разглядел серебристое колечко тонкой древней работы, с крохотным цветком и еле заметным камешком в его сердцевине. Сделана эта вещица была явно не крысами, и Речник сорвал её с крысиной лапы, прежде чем оттолкнуть труп к обочине. Кольцо пахло свежей кровью.

Изыскатели вышли к небольшой площади - улица здесь делилась надвое, а потом снова сливалась, и на получившемся островке одиноко высилась опора древнего здания. Верх огромной колонны треснул и оплавился от давнего взрыва, подвижную сферу отнесло в сторону и разметало по улице, но опора уцелела. Чёрный пролом на месте выпавшей двери зиял у основания колонны, а рядом копошились крысы. Одна из них встала на задние лапы, чтобы рассмотреть пришельцев, и Речник увидел пучок длинных волос в её "руке". Крысы, похоже, ничего не боялись в своём городе - Гедимин успел выстрелить раньше, чем хотя бы одна из них крикнула или бросилась наутёк. Фрисс склонился над грудой обломков, среди которых валялись клочки одежды из пёстрого скирлина, пряди тёмных волос и мелкие осколки костей.

– Пусть эти руины хранят твой покой, - прошептал Речник и поднял голову на шорох из развалин. В следующий миг он катился по разбитой мостовой, остатки здания-сферы с грохотом крошились и оседали, а здоровенный пласт рилкара, просвистевший над головой Речника, торчал из горы мусора. Из оседающих развалин слышался оглушительный визг придавленных и обожжённых крыс, а те, кто успел выскочить, лежали грудами пепла на мостовой. Фрисс прижался к колонне, медленно отступая в тень зданий, туда, где уже притаился Гедимин. Сармата можно было различить по золотистому блеску на оплавленном запястье, но навряд ли он позволил бы крысам так долго приглядываться...

– Нас заметили, Фриссгейн. Готов двигаться дальше?
– еле слышно спросил сармат, кивая на стаю крыс, бегущую к источнику воплей. Это были крупные серые воины, обросшие бронёй, а поверх собственной брони их защищали панцири из обкусанных фриловых чешуй.

– Они - хозяева этих руин, - прошептал Речник, - но я не боюсь их. Идём.

Они пробирались вдоль глухих стен, сторонясь окон и проломов, долго, пока Фрисс не выбился из сил. Под ногами крошился облучённый металл, несколько раз Речник наступил на раскалённый накопитель, въевшийся в обломки, на скафандрах оседала чёрная пыль. Фрисс остановился в тени поваленной опоры, чтобы стереть прах хотя бы с лицевого щитка и глотнуть Би-плазмы. Убирая контейнер в сумку, он глянул в крошево мелких осколков у стены - и увидел, как колышутся под ветром широкие перистые листья, неправдоподобно зелёные и яркие.