Запах ненависти
Шрифт:
– Заходи, кого там в такой час принесло! – крикнул он.
Дверь распахнулась. Из темноты на слабый свет свечи шагнули двое мужчин. Незнакомые, из тех, кого у нас называют "пришлыми". Оба темноволосые, безбородые, мускулистые, в незастёгнутых полотняных рубахах. Без оружия, без мешков, с какими ходят странники.
– Хорошего вечера, хозяин, – произнёс гость постарше. Его брови срослись на переносице, придавая пришлому сердитый вид.
Мужчины коротко поклонились. Отец ответил им хмурым взглядом: в селении незнакомцев не любили, а уж на незваных ночных гостей многие из селян могли и собак спустить. Бабка что-то заворчала на печи себе под нос.
– На ночлег не пущу, места нет, – невнятно буркнул отец.
– Так мы и не за ночлегом, – бойко вступил второй, сверкнув шальными глазами. – Дело есть важное. Как говорится, у вас, хозяин, товар, у нас – купец!
Я чуть не выронила иголку и машинально воткнула её в рубашку. Отец выпустил из нетвёрдой руки пустую чарку. Она глухо стукнулась о неровный досчатый пол и распалась на несколько частей. Отец грязно выругался. Бабка свесила лохматую голову с печки, подслеповато прищурилась.
– Это вы кого сватать-то собрались, а? – ехидно спросила она. – Это откуда ж для ведьмина отродья женишок выискался?
Мужчины быстро переглянулись.
– Не твоё то дело, откуда, – неожиданно грубо ответил гость постарше. – Глянулась ваша девица такому человеку, какому отказывать не стоит.
В воздухе запахло опасностью, её горьковатый дух защекотал моё горло. Я чувствовала: не с добром явились на ночь глядя пришлые, не о свадьбе они думают. Но и лжи в словах незваных гостей не было, её тошнотворно-сладкого запаха я не ощущала.
– Что за человек? – в голосе отца прозвучал интерес, взгляд стал осмысленным. Таким, как обычно, когда отец чуял хорошую наживу.
– А вот этого тебе знать не надобно, – отрезал старший.
– Как так не надобно? – отец прищёлкнул языком и хитро улыбнулся. – Он, значит, мою дочку забрать хочет, единственную, кровиночку родную, сватов засылает…
– Не сваты мы, – перебил пришлый. – У тебя товар, у нас купец. Не больше того. А имя купца знать – не твоего ума дело.
Я затаила дыхание, вслушиваясь в каждое слово пришлого. Для чего бы никому не нужная девчонка, "ведьмино отродье", могла понадобиться какому-то важному человеку? В сказочных принцев и влюблённых в простых девушек королевичей я не верю с детства. В нашем селении есть свои "важные люди", вроде семьи Ремзая, и ждать от них чего-то хорошего мне не стоит. Да и ни к чему я им, а если бы понадобилась – точно не посылали бы за мной каких-то пришлых грубиянов. Значит, "купец" не из селения. Не знаю, кто он и что задумал, но ясно ощущаю – гости пришли не с добром.
– Купить, значит, хотите, – протянул отец. – И сколько ваш человек за неё даст? – глаза отца алчно блеснули.
По моему телу прошла дрожь. Он же, не раздумывая, продаст меня за пару монет и будет считать, что провернул выгодную сделку, избавился от лишнего рта. Хотя нет, отец выторгует за меня как можно больше. Он, конечно, попытается набить цену "единственной кровиночке". Мне невыносимо хотелось бежать – прямо сейчас, куда угодно, пусть даже в лес, которого так боятся селяне. Но пришлые стояли так, что закрывали мне путь к распахнутой двери.
– Денег можешь не ждать. Если твоя вила с нами уйдёт – всё селение больших бед избежит, – усмехнулся молодой. Его шальной взгляд остановился на моём лице. – Отдавай, хозяин, дочку, дело выгодное.
Я тихо выдохнула, чуть не улыбнувшись от облегчения. Если бы гости предложили хорошие деньги, отец с бабкой отправили бы меня с пришлыми прямо сейчас. А вот угрозами незваные гости точно ничего не добьются.
Только почему молодой назвал меня вилой? В селении так говорят о ведьмах или духах из старинных детских сказок – красивых девушках с длинными крыльями и козьими ногами. Ноги у меня самые обычные, красивой меня никто никогда не называл, и летать я, конечно, не умею.
Мой рот приоткрылся от внезапного осознания. Отец говорил, что моя мама упорхнула. А вдруг она улетела на настоящих крыльях? Может, я, и правда, наполовину вила? Взялся же у меня откуда-то дар призывать воду – то, что умеют делать вилы из сказок.
– Да чтоб я свою дочь единственную, кровинушку, пришлым оборванцам на потеху отдал?!.. – с пьяным надрывом взревел отец. – Да ни в жизнь!
– Ишь какие, угрожать ещё будут! – подхватила бабка. – Сейчас народ-то кликнем – и узнаем, кто вы есть и откуда явились! Люди-и-и! – пронзительно заверещала она.
От её крика у меня зазвенело в ушах. Пришлые с усмешками переглянулись.
– Даром отдашь, – бросил старший. – Завтра сам приведёшь.
Под нарастающий бабкин визг они выскользнули во двор. Отец тяжело поднялся и двинулся к двери. Его рука пошарила за печкой. Я уже знала, что он там ищет, но всё же мне стало не по себе, когда отец вытащил остро наточенный топор.
Я чувствовала: нельзя этого делать. В пришлых ощущалась нечеловеческая сила. Они безо всякого оружия могли бы справиться с любым вооружённым мужчиной из селения. Лучше бы никому не злить незваных гостей.
На пороге отец столкнулся с Ильхом, молодым соседом. Тот запыхался, в попытке отдышаться рот его был разинут так, что виднелись крупные желтоватые зубы. Со двора слышался быстрый, неровный топот. За спиной Ильха появился его отец, ещё кто-то из темноты пытался заглянуть через их плечи в дом.
Бабка так резко замолкла, словно ей заткнули рот. Наконец-то! Её вопли были бессмысленны – пришлые никого не тронули. Истошный крики только мешали мне думать. А подумать было о чём. Откуда в такой час явились пришлые? Почему говорили так дерзко? И, главное, кому и зачем я могла понадобиться? Вопросов много, но ни один ответ в голову не приходил.
– Что случилось? – спросил отец Ильха.
Он отодвинул с дороги сына и шагнул через порог. Несколько мгновений – и дом наполнился мужчинами, сбежавшимися из ближайших домов на шум.
– Пришлые ведьмино отродье забрать хотели, – заверещала бабка. – Угрожали, собачьи дети!
– Почему они назвали меня вилой? – спросила я. От страха голос прозвучал непривычно резко.
– Потому что тебя родила крылатая ведьма, – каркнула бабка.
– Не время сейчас вспоминать старые истории! Где эти пришлые? – вмешался отец Ремзая.