Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы
Шрифт:
Рённ проводил Мауритссона и тут же вернулся.
– Что дальше делаем? – спросил Кольберг.
– Забираем письмо, – ответил Бульдозер. – Сейчас же. Проще всего будет, если кто-нибудь из вас отправится туда, назовется графом фон Бранденбургом и востребует свою почту. Хотя бы ты, Гунвальд.
Гунвальд Ларссон холодно уставился на него своими ярко-голубыми глазами.
– Я? Ни за что на свете. Лучше сразу подам заявление об уходе.
– Тогда придется тебе это сделать, Эйнар. Если сказать все как есть, еще заартачатся, дескать, то-сё, не имеем права выдавать почту графа. И мы потеряем драгоценное время.
– Так, – сказал Рённ. – Филип фон Бранденбург, граф, вот у меня тут визитная карточка, Мауритссон дал. Они у него в бумажнике лежат, в потайном отделении. Благородство-то какое!
Он показал им: мелкие буквы пепельного цвета, серебряная монограмма в уголке…
– Ладно, двигай! – нетерпеливо распорядился Бульдозер. – Живей!
Рённ вышел.
– Подумать только, – сказал Кольберг. – Если я зайду в лавку, где уже десять лет покупаю продукты, и попрошу пол-литра молока в долг, мне шиш покажут. А этакий Мауритссон удостоит визитом самый роскошный ювелирный магазин в городе, назовется герцогом Малександерским [36] , и ему тут же выдадут два ящика бриллиантовых колец и десять жемчужных ожерелий для ознакомления.
36
Малександер – деревушка в муниципалитете Боксхольм на юго-востоке Швеции.
– Что поделаешь, – отозвался Гунвальд Ларссон. – Классовое общество…
Бульдозер Ульссон кивнул с отсутствующим видом. Вопросы общественного устройства его не интересовали.
Портье посмотрел на письмо, потом на визитную карточку и наконец на Рённа.
– А вы точно граф фон Бранденбург? – подозрительно осведомился он.
– Угу, – промямлил Рённ, – собственно, я его посыльный.
– А-а, – протянул портье. – Понятно. Пожалуйста, возьмите. И передайте господину графу, что мы всегда к его услугам.
Человек, не знающий Бульдозера Ульссона, мог бы подумать, что он серьезно заболел. Или по меньшей мере обезумел.
Вот уже целый час Бульдозер пребывал в состоянии высшего блаженства, и выражалась эта эйфория не столько в словах, сколько в действии, точнее даже, в пластике. Он и трех секунд не стоял на месте, а буквально парил над полом, как будто мятый голубой костюм служил оболочкой не для прокурора, а для небольшого дирижабля, наполненного гелием.
Долго смотреть на это ликование было тягостно, зато три листка из графского конверта оказались такими захватывающими, что Кольберг, Рённ и Гунвальд Ларссон и час спустя не могли от них оторваться.
Никакого сомнения, на столе спецгруппы и впрямь лежала ксерокопия всесторонне разработанного плана очередного налета, задуманного Мальмстрёмом и Муреном.
И надо признать, замысел был грандиозный.
Речь шла о той самой большой операции, которую ждали уже несколько недель, но о которой до сего дня, по существу, ничего не знали. И вот теперь вдруг стало известно почти все!
Операция была назначена на пятницу, время – 14.45. По всей вероятности, подразумевалось либо седьмое число (а это уже завтра), либо четырнадцатое (через неделю).
Многое говорило в пользу второго варианта. В таком случае у спецгруппы с избытком хватит времени для основательной подготовки. Но даже если Мальмстрём и Мурен нанесут удар безотлагательно, в этих трех листках было достаточно данных, чтобы без труда схватить злоумышленников на месте преступления и поломать столь тщательно разработанный план.
На одном листке – подробный чертеж банковского зала, с детальными указаниями, как будет происходить налет, как размещаются участники и автомашины, какими маршрутами уходить, покидая город.
Бульдозер Ульссон знал все о стокгольмских банках, ему достаточно было одного взгляда на схему, чтобы опознать зал. Это был один из крупнейших новых банков в деловой части города.
План был настолько прост и гениален, что имя автора не вызывало сомнения: Вернер Руус. Во всяком случае, Бульдозер был твердо в этом убежден.
Вся операция распадалась на три независимых звена.
Звено первое – отвлекающий маневр.
Звено второе – превентивная акция, направленная против главного противника, то есть против полиции.
Звено третье – само ограбление.
Чтобы осуществить такой план, Мальмстрёму и Мурену требовалось по меньшей мере четыре активных помощника.
Двое из них даже были названы: Хаузер и Хофф. Судя по всему, им отводилась роль наружной охраны во время налета.
Двое других (не исключено, что их больше) отвечали за отвлекающий маневр и превентивную акцию. В плане они именовались «подрядчиками».
Время отвлекающего маневра – 14.40, место – Розенлундсгатан, стало быть, в районе Сёдермальм. Необходимые атрибуты – минимум две автомашины и мощный заряд взрывчатки.
Судя по всему, смысл этой шумной диверсии заключался в том, чтобы привлечь возможно больше патрульных машин, циркулирующих в центре города и южных предместьях. Как именно она будет проведена, из плана не вытекало, но, скорее всего, предполагался сильный взрыв в каком-нибудь здании или возле бензоколонки.
За отвлекающий маневр отвечал «подрядчик А».
Минутой позже – верный тактический ход! – начинается превентивная акция. Эта часть плана, столь же дерзкая, сколь и остроумная, предусматривала блокировку выезда машин, постоянно находящихся в оперативном резерве при полицейском управлении. Конечно, это непросто сделать, но если бы злоумышленникам удалось застигнуть противника врасплох, полиция попала бы в незавидное положение.
Этой частью операции руководил «подрядчик Б». В случае успеха обеих предварительных акций в 14.45 большая часть мобильных полицейских патрулей оказалась бы связанной происшествием на Розенлундсгатан, а оперативные резервы – запертыми в полицейском управлении на Кунгсхольмене.
Что позволило бы Мальмстрёму и Мурену при участии таинственных незнакомцев Хоффа и Хаузера в эту самую минуту нанести удар по банку, не опасаясь помех со стороны полиции.
Так выглядел план знаменитой большой операции, которую давно предвидел прокурор Ульссон.