Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография
Шрифт:
Аркадий заржал, а я налетела на мужа и затопала ногами от возмущения. Александр Иванович молча усадил меня на стул, а потом сказал:
– Ребенка надо принимать таким, каков он есть. Все беды начинаются тогда, когда родителей захватывают амбиции. Оставь его в покое. И четко скажи себе: люблю сына просто потому, что он существует, при чем тут двойки и шкодливость? Школу они скоро закончат.
Сам Александр Иванович баловал мальчишек нещадно. Очень хорошо помню, как Кеша заболел корью. Мы столпились около его кровати и принялись подсовывать ему вкусные кусочки. Но мальчик вяло качал головой и отказывался от деликатесов.
– Ты только скажи,
Аркашка приоткрыл хитрющие глаза и заявил:
– Дыню и электрическую железную дорогу.
Стоял декабрь 1985 года, стрелки часов подобрались к восьми вечера. Александр Иванович мгновенно надел пальто и ушел. Я осталась в недоумении.
Примерно через два часа муж прибежал назад. В авоське покачивалась дыня, у него под мышкой виднелась большая коробка.
Кеша, совершенно не ожидавший столь скорого исполнения своих желаний, забыв про температуру, ринулся к подаркам. Я же, изумленная до крайности, принялась допрашивать мужа:
– Где ты раздобыл дыню?
– В ресторане «Узбекистан», – ответил он.
– А железную дорогу?
– В «Детском мире».
– Он закрылся в тот момент, когда ты ушел!
Муж прищурился:
– Знаешь, в жизни должна быть какая-то тайна. Пусть это останется моим секретом.
Лишь несколько лет назад я узнала, что среди студенток мужа имелась девочка, чья мама заведовала магазином игрушек. Александр Иванович, никогда в жизни не бравший взятки и не просивший своих учеников ни о чем, в тот раз поступился принципами, и ему продали железную дорогу после закрытия торговой точки.
Мы с Александром Ивановичем прожили почти год в гражданском браке, в течение этого времени я пребывала в глубоком недоумении: он и впрямь такой хороший или притворяется, чтобы заполучить меня в жены? Хотя если призадуматься, то какой у него мог быть расчет, а? Александр Иванович к тому времени уже получил известность как автор множества учебников, на его лекции ломились толпы студентов не только психфака. Редко какого преподавателя провожают после занятий аплодисментами, а доцент Донцов постоянно уходил под рукоплескания. Абсолютно всем вокруг было понятно, что он станет доктором наук, профессором, академиком… И зачем ему, скажите на милость, нищая девица в курточке из искусственной собачки, у которой в качестве приданого ворох закладных квитанций из ломбарда, астрономический долг по квартплате и ребенок, на которого никто не платит ни копейки алиментов? Скорее уж в расчете следовало обвинить меня.
Первой вещью, которую мне захотел купить Александр Иванович, было пальто. В начале восьмидесятых годов «мануфактура» в Москве практически отсутствовала. В столичных магазинах на вешалках покачивались убогие изделия, кособокие, плохо сшитые, из материалов самых мрачных расцветок. Все мало-мальски приличное, импортного производства, продавалось в «Березке» [6] либо из-под прилавка, и следовало иметь знакомого продавца, чтобы приобрести, допустим, югославскую косметику.
6
В системе магазинов «Березка» товар отпускался по чекам, которые получали после обмена валюты люди, имеющие возможность работать за границей.
Но осенью 83-го года в торговых залах совершенно неожиданно появились роскошные, чисто шерстяные пальто с пушистыми воротниками из ламы, произведенные в Финляндии.
Женщины
Вот этот прикид и надумал приобрести мне Александр Иванович, не слушая вопли будущей жены о том, что это слишком дорого, неразумно и вообще зря. Александр Иванович привел меня в Краснопресненский универмаг, отыскал стойку с цифрами 44, галантно подал пальто и разочарованно щелкнул языком. Я провалилась в него, словно копейка в трехлитровую банку, но жених решил не сдаваться, он нашел пальтишко с биркой 42 и снова расстроился – велико. Пока я вешала пальто на место, Александр Иванович сбегал к продавщице и поинтересовался:
– А где у вас сороковой размер?
Работницы прилавка тех лет отличались крайней неразговорчивостью и редкостной грубостью, покупатели, забредающие в торговые точки, не радовали их, а раздражали. Никаких приветливо улыбающихся консультантов и скидок.
Баба повернулась и рявкнула:
– В «Детский мир» ступай, такие доходяги там одеваются! Эти пальто для нормальных женщин!
Александр Иванович вытащил меня на улицу, привалил к стенке Краснопресненского универмага и сурово приказал:
– Перед тобой стоит стратегическая задача отъесться за месяц хотя бы до сорок второго размера. Можешь начинать прямо сейчас, я куплю пирожков.
То, что у нас будет счастливая семейная жизнь, первыми поняли мальчишки. Они дико боялись, что случится нечто и Груня с Александром Ивановичем разбегутся в разные стороны. Свадьба наша была назначена на 28 апреля 84-го года, а двадцать седьмого я, на что-то обозлившись, принялась летать на реактивной метле и нападать на будущего мужа. Это сейчас я очень хорошо знаю, нечего и мечтать о том, чтобы обозлить его, все равно не получится. Александр Иванович профессиональный психолог и в момент скандала смотрит на ситуацию иначе, чем все остальные люди. Но двадцать лет тому назад я еще не изучила будущего мужа как следует и, прицепившись к какой-то ерунде, бросилась в атаку.
Мальчишки притихли, выскользнули из кухни, потом Аркадий вернулся назад и сказал:
– Мать, немедленно иди сюда.
Решив, что дети снова поругались, я двинулась на зов и нашла парнишек в дальней комнате. С самым серьезным видом они стояли у окна, Кеша в руке держал ключ.
– Сейчас мы запрем тебя тут, – отчеканил Аркадий.
– До завтра, – подхватил Дима, – до десяти утра.
– С какой стати? – возмутилась я.
– Вести себя не умеешь, – вздохнул Кеша, – на скандал откровенно нарываешься, демонстрируешь вздорный характер и полное отсутствие женственности.
– Вот и посиди тут до свадьбы, – закончил Дима, – нам спокойней будет. А то еще отец, не дай бог, передумает и убежит! Что тогда делать станем!
– Распишитесь и ругайтесь на здоровье, – влез Кеша.
– Всего-то несколько часов продержаться осталось, – забубнил Димка.
Не успела я и глазом моргнуть, как они выбежали из комнаты и мгновенно захлопнули за собой дверь.
Восемьдесят третий год был наполнен не только радостными событиями. В октябре умерла Фася. К сожалению, на старости лет она страдала болезнью Альцгеймера и перестала узнавать окружающих. Странности начались году этак в семьдесят девятом. Я пришла к бабушке, которая жила вместе с мамой в нашей квартире на Аэропорте, и села за стол на кухне.