Записки городского хирурга
Шрифт:
– Спасибо, Дмитрий Андреевич, я именно так и поступлю! – обрадовалась Александра Николаевна и, окрыленная, помчалась искать заведующего первой неврологией.
– Дмитрий Андреевич, вам теперь попадет! – грустно констатировал Владимир.
– За что? За то, что я отправил родственников в нужном направлении? Придал новый вектор развития в лечении?
– Ну, так не положено делать. Ругаться будут! Я же вам, как надо, советую!
– Спасибо! – поблагодарил я и следом на неврологию отправил остальных родственников больных с инсультами, которые числились в моих палатах.
На удивление сей прием возымел положительный результат. Четверых
Всех больных, лечившихся у меня, можно условно разделить на три большие группы.
Самую знатную составляли последствия алкогольной болезни: панкреатиты, язвенная болезнь и ее осложнения, разного рода повреждения, полученные в пьяном виде.
Вторую, конкурирующую по частоте с первой, составляли онкологические больные. Столько запущенных пациентов с раком различной локализации я нигде не встречал. Поражало то, что люди, страдающие столь страшным заболеванием, оказывались не жителями глухой провинции, а петербуржцами. Многие из них жили в трех шагах ходьбы от больницы. Классическое «думали, что пройдет» объясняло их запоздалое обращение.
На Дальнем Востоке не встречал столько запущенных форм рака, как здесь. Причем там, за Уралом, люди вынуждены добираться до врача чуть ли не на телегах. Здесь, в Питере, надо пройти лишь несколько сотен метров.
Согласен, в муниципальных поликлиниках можно, сидя в очереди к врачу, и концы отдать. Но в то же время на незначительные вавки умудряются вызвать «Скорую», а тут чего-то стесняются.
Третью малочисленную группу составляли пациенты с остальными заболеваниями, включая и плановые операции.
Да, несмотря на загруженность, мы умудрялись оперировать и плановых больных. Только госпитализация их на отделение воплощалась в жизнь весьма странным способом. Эти больные приходили на отделение к 8–9 утра. Свободных мест обычно нет. Сидят в холле, ждут, пока кого-нибудь выпишут. Выписка осуществлялась не ранее 14–00 плюс-минус час. И все это время пациенты терпеливо ожидали, пока им освободят койку.
Осведомился как-то у заведующего: не проще ли им приходить к 13–00? К тому времени и места освободятся, и сидеть в томительном ожидании не потребуется. Ответ оказался прост до безобразия: здесь так заведено. Ну что ты будешь с этим делать?
То же касается выписки из стационара. Там, где мне приходилось работать раньше, она готовилась заранее. Если человек нуждался в больничном листе, он выписывался заранее. К 9-00 счастливый пациент получал на руки выписку и больничный лист. В больнице № 25 города Санкт-Петербурга по непонятным причинам бывшие пациенты получают на руки документы в таинственные 14–00. При том, что лечение они более не получают и сняты с пищевого довольствия. И таких неразрешимых загадок – тьма.
Огромные проблемы вызывают иностранцы. В основном это узбеки, таджики, киргизы. Гастарбайтеры с завидной регулярностью попадают на отделение. Только у меня в палатах их 40 %. Страховым медицинским полюсом эти граждане, видимо, из экономии средств, не обзаводятся. Нам они достаются либо с тяжелой сочетанной травмой, либо с серьезным заболеванием, требующим оперативного лечения.
По не известно чьему распоряжению мы можем их лечить бесплатно до трех дней. Дальше они либо платят деньги, либо их передают в поликлинику. А как выпишешь человека с распоротым животом? Естественно, лечим до победного конца, каждые три дня подписывая специальную карту у главного врача или его заместителей.
Привожу примерное расписание врача-хирурга 4-го отделения. Начало работы – 9-00. Пятиминутка у заведующего отделением. Отчет персонала с предыдущих суток.
9-20. Общая конференция всех хирургов в конференц-зале. Разбор «полетов» за истекшие сутки. По времени занимает около часа. Далее обход больных в реанимации и на отделении. Плановые операции.
14-00. Выписка больных и поступление плановых пациентов. Причем выписки должны уже быть готовы и напечатаны в двух экземплярах. Одна идет на руки, другая – в историю болезни. Когда успеть все оформить, еще и без ошибок, непонятно. Особенно если приходится выписывать много больных.
За выпиской следует работа с документацией. На ежедневную обработку одной только истории болезни уходит до 30 минут рабочего времени. А их у меня 20! Мы официально трудимся до 17–00. При этом еще необходимо осуществлять ежедневные перевязки как на отделении, так и в реанимации. Тоже отнимают до двух часов.
Многочисленные консультации, как правило, бестолковые, от прикрепленных отделений. Прибавить сюда ежедневную беготню и простаивания в очередях по часу, а то и два, чтоб только поставить пару подписей для продления больничных листов работающим гражданам, которые лечятся больше 15 дней, плюс каждые три дня листки гастарбайтерам. Посчитали? Ну как? При таком раскладе в сутках должно быть не 24, а 48 часов. Я не стал останавливаться на разного рода мелочевках, таких, как определение группы крови, промывание желудков, установка мочевых катетеров, составление протоколов операции и листов назначений, переговоры с врачами других специальностей о проведении исследований и консультаций.
Да, необходимо выделить время для беседы с пациентами и их многочисленными родственниками. Многие врачи домой уходят в 21–00 или 22–00. При том, что оплачивают их труд только до 17–00.
Я показал распорядок обычного дня врача-хирурга. А у нас через день приключается аврал, потому как наступает ввозной день.
Большую помощь нам, практическим врачам, оказывают интерны и ординаторы. Пишут выписки, оформляют истории болезни и т. п. Хотя, по сути, это не их работа. Они пришли к нам учиться мастерству хирурга, а не ставить катетеры и таскать больных по больнице на носилках-каталках. Их задача – научиться оперировать и выхаживать больных. Бумажная рутина важна, но это после. Во главе угла должна стоять работа в операционных, а не вечная писанина.
Многим из них в скором времени предстоит самостоятельная работа в небольших лечебных учреждениях, где им самим надо будет оперировать больных и лечить после операций. Как они смогут это сделать на «отлично» практически? Если все два года ординатуры были на побегушках, писали выписки, в лучшем случае стояли третьим ассистентом, макая в рану салфетку и оттягивая ее крючком?
Вспоминаю чудака по имени Иван, пришедшего на наше отделение для прохождения ординатуры. Он учился на торакального хирурга в другой больнице. Готовился для работы в туберкулезном отделении, где в основном присутствует плановая хирургия. Иван решил для себя, что должен непременно овладеть и экстренной хирургией. Договорился с Трехлебом и попытался влиться в наши ряды.