Записки из тёмного района
Шрифт:
– Это ещё щедро. Меня вообще порвут, если узнают. У меня все жёстко, – выпуская дым из ноздрей, посетовал Саня, – поэтому надо хорошенько проветриваться, прежде, чем домой идти.
– Та же фигня! – жадно затягиваясь, вставил Лёня Тихий.
– Мне проще, у меня мама сама курит, потому ей сложней унюхать, но если спалюсь, тоже будет не сладко, – поделился соображениями Ваня Длинный.
– А у меня все в семье курят, мне норм, – улыбнулся Андрей, – и батя, и мама, и брат старший. Брат уже тоже не прячется, хотя ему ещё семнадцать.
– Чекан тоже вон дымит свободно, только что его встретил, – вспомнил недавний разговор Лёня.
– Да он уже пьяный домой приходит и ничего, – вставил Саня Малой, – пофигист, чё.
– Да, блин, а мы тут через палочки тянем. Несправедливая штука жизнь, пацаны! – горько вздохнул Ваня.
– Спору нет, – делая глубокую затяжку, поддержал Малой, – всё, курю последнюю и сегодня больше не буду, чтоб проветриться. Кстати, жвачка есть у кого?
Подойдя к подъезду под покровом сгустившихся сумерек, Лёня Тихий и Ваня Длинный юркнули в приоткрытую дверь. Вечер вынудил компанию расходиться, и, попрощавшись, вся бригада двинула в разные стороны. Кто-то в направлении частного сектора, а Лёня с Ваней к родной многоэтажке.
Являясь соседями по подъезду и по совместительству участниками одной компании, они часто возвращались домой вместе.
В пачке у Лёни осталось три сигареты, а во рту у каждого стоял мятный аромат жвачки. Это был довольно напряжённый момент, ведь дома их почти наверняка ждала проверка. Они остановились на первом этаже, возле лифта.
– Пахнет от меня? – Лёня выдохнул мятным дуновением в лицо Ване.
– Жвачкой пахнет! А от меня? – теперь уже Ваня дыхнул на Лёню.
– Тоже жвачкой, – ответил короткостриженый товарищ, и тут же, поднеся пальцы рук к носу, принюхался. Ваня последовал его примеру.
– Руки вроде тоже не пахнут, – неуверенно произнёс Иван.
– Да не должны, мы же через палочку курили, – успокоил сосед.
– Ну да.
– Куда бы сиги заныкать? – не желая светить свой тайник под лестницей, спросил Леонид.
Ваня осмотрелся и остановил взгляд на почтовых ящиках.
– Вон в том можно, без номера, им всё равно никто не пользуется, похоже.
– Точно! Только это, никому…
– Да я могила! – положив руку на грудь, ответил Иван.
Лёня кинул пачку в почтовый ящик без номера. При следующем походе на улицу он без труда вскроет дверцу и извлечёт свою заначку.
– Ну, всё, с богом! – усмехнулся Длинный и вызвал лифт.
Через несколько секунд со скрипом подъехала кабина. Подростки вошли в её замкнутое пространство, изрисованное всякой пахабщиной.
Невесть откуда в подъезд вошёл упомянутый ранее восемнадцатилетний Артём Чекан с дымящийся сигаретой в зубах и в конкретном подпитии. Шатаясь и тихо матерясь, он бесцеремонно ввалился в закрывающийся лифт. Окинув соседей по подъезду пустым стеклянным взглядом, бухой Тёма насмешливо пробубнил:
– Ну чего, накурились, малые?
Тем временем двери закрылись, и лифт поехал вверх. Упираясь спиной в стену кабины, Артём выпускал в тесное пространство густой белый дым, который пропитывал своим резким запахом всё вокруг. Время от времени Чекана пошатывало, и он забавно ёрзал курткой об разрисованную стену. В один прекрасный момент дымящийся окурок выпал изо рта на пол.
– Ё-ё-ё, подстава, – пробубнил пьяный «старшак» и затушил бычок ногой. После он вновь окинул взглядом стеклянных глаз своих младших соседей по подъезду, и, заплетаясь, спросил:
– Есть сижка, ёпт?
– Не-а, – односложно ответил Тихий Лёня.
– А у тебя, ёмана? – всё также покачиваясь, произнёс Артём, и перевёл взгляд на Ваню.
– У меня тоже нет.
– Нет ёпт. Курят, а сигарет нет. Жмоты, ёпт! – недовольно проворчал Чекан.
Подростки глумливо переглянулись. Двери лифта открылись, и Ваня вышел на своём этаже.
– Удачи! – пожелал он Лёне.
– И тебе! – ответил кореш.
Двери закрылись, и лифт поехал дальше. Теперь в прокуренной тесной кабине остались двое: Тёма Чекан и Лёня Тихий.
– Батя-то дома? – икнув, спросил Чекан.
– Дома, – ответил Тихий.
– Жвачку то пожевал?
– Ага.
– Ха, когда-то я так же шкерился, – с ностальгией вспомнил пьяный Артём – а теперь вот чего мне скажут? Мне восемнадцать, ёпт.
– Круто, а мне ещё четыре года до восемнадцати, – вздохнув, сказал Лёня.
– Бывает, – снова икнув, заключил старший.
Лёня вышел на своем этаже, а убуханный Чекан поехал выше. Подросток стоял перед железной дверью в квартиру. Сердце усиленно билось, по спине бежали мурашки.
«А вдруг всё ещё пахнет изо рта или провонял из-за этого балбеса? На фиг он в лифте курил?» – тревожные мысли терзали сознание Лёни.
Ещё раз для уверенности понюхав руки и прилепив изжёванную жвачку к щитку, четырнадцатилетний парнишка собрался с духом. В следующее мгновение большой палец лёг на белую кнопку звонка.
В открывшейся двери показалась мама. В доме пахло чем-то жаренным и вкусным. Красную от холода кожу на руках и лице приятно обдало теплом. Из дальней комнаты выглянула довольная голова младшего брата, которая, показав язык, моментально исчезла. Мама стояла в прихожей рядом с сыном и оценивающе оглядывала его с ног до головы.
Лёня присел и, немного отвернувшись в противоположную от мамы сторону, начал развязывать шнурки.
«Пахнет от меня или нет? Чего мама так смотрит-то? Главное, чтоб батя не вышел».
Будто бы прочитав его мысли, из зала вышел отец. Строго взглянув на сына, который не спеша развязывал шнурки, батя, в отличие от мамы, сразу перешёл к прямым вопросам:
– Курил?
– Нет, – ответил Лёня, не поднимая головы и аккуратно дёргая за шнурок.
Слегка небритый мужчина в халате шагнул в сторону подростка и за доли секунды преодолел расстояние между ними. Нависнув над Лёней грозной скалой, отец также грозно скомандовал: