Записки из тёмного района
Шрифт:
День выдался жарким. Солнце вгоняло в пот. Но тень от высокого дома приятно холодила три юных тела, что бесцельно шатались по району. Под их ногами был выложен год основания дома: 1984. Число представляло собой камни, застывшие в асфальте. Беззаботно хохоча над чем-то, ребята свернули за дом.
– Ноги шире, б…ь! – раздался чей-то грубый возглас.
Смех подростков затих. Они внимательно смотрели прямо перед собой. В торце дома, куда они только что свернули, стояла легковая машина. На её багажник был завален мужчина, руки которого были заведены за спину. Его туловище лежало на капоте, а ноги стояли на земле. То есть в таком положении он представлял собой букву «Г». Сразу за ним стоял пухлый мужчина в серых шортах и майке. В нём трое подростков узнали Воробья. Тот известный всем местным наркоманам оперуполномоченный, что любил проводить подъездные рейды. Целью данных мероприятий являлся отлов «кайфующих» с последующей экзекуцией.
И вот сейчас среди бела дня он грубо заламывал какого-то доходягу в порванной зелёной футболке, синих шортах и коричневых сандалиях.
– Ноги развёл шире, кому сказано! – глухой удар сделал свое дело, и левая нога доходяги уехала влево.
– Вторую шире поставь, б…ь! – властный и грубый голос Воробья снова донёсся до ушей школоты. После этой фразы последовал удар по правой ноге.
Рядом стоял второй мужик, одетый в джинсы и футболку. По всей видимости, он тоже являлся сотрудником органов. Облокотившись на край капота, мужик с усмешкой наблюдал за действиями увлечённого Воробья.
Трое подростков поравнялись с машиной. Озабоченные заломом доходяги милиционеры не обратили на них никакого внимания. Три юнца могли бы молча пройти мимо, но в поисках адреналина один из них зачем-то обратился к Воробью:
– А время не подскажете?
Короткостриженая голова оперуполномоченного повернулась в их сторону. По его широкому лбу текли многочисленные струйки пота. Крепко сжимая руки брыкающегося худого типа, он в недоумении посмотрел на подростка.
– Время подсказать? – переспросил он.
– Ну да, – кивнул подросток.
Убрав левую руку от скрещенных рук задержанного, Воробей поднёс наручные часы к лицу и, прищурившись, посмотрел на них.
– Без пятнадцати четыре, ребят, – спокойно ответил он.
– Спасибо! – кивнул задавший вопрос подросток.
– Пожалуйста! – вежливо ответил Воробей и, снова переключившись на ёрзавшего по капоту доходягу, незамедлительно произнёс: – Не дёргайся, сука! Ноги развёл, б…ь!
Подростки зашагали в направлении парка, а Воробей защёлкивал наручники на руках лежавшего на капоте человека.
Жаркий летний день был в самом разгаре.
Володя Каменный
Безлюдный пустырь, заботливо спрятанный за густой растительностью и проржавевшими стенами гаражей, был пристанищем для своих постоянных посетителей. Старая садовая яблоня прохладной тенью укрывала сидящих полукругом подростков. Кроме них в загаражье не заходил практически никто. Это была их территория, свободная от посторонних глаз и всевидящего ока родителей.
Возле кучи переломанных досок по-пацански сидя на корточках, курили трое: Гоша Скейтер, Костя Писк и Саня Малой. У каждого в руке было по целой сигарете марки Bond. В стороне от них обделённый куревом и уважением сидел Вася Горелый. Он был самым слабым звеном компании.
Переломанные доски, из которых местами торчали гвозди, недавно являлись полноценным сараем для тусовок. Пьяные «старшаки» разломали его пару дней назад. Теперь парням придётся искать новое место для строительства «убежища», а пока приходится просто сидеть на корточках между стенами гаражей и деревьями пустыря.
– Слышь, Горелый, – обратился к единственному не курившему среди них человеку Гоша Скейтер.
– Ну, – отозвался Вася.
– Чего ты нукаешь? Надо отвечать: «Да, сэр!».
Горелый промолчал и опустил голову.
– Повторяй: «Да, сэр!», а то встану и всеку! – повысил тон Скейтер.
– Да, сэр! – решив не испытывать судьбу, пробубнил себе под нос Горелый.
– Чего ты там верещишь, а? Громче надо говорить! – вставил свои пять копеек Костя Писк.
– Да, сэр! – недовольно, но заметно громче ответил Горелый.
– То-то же! – удовлетворённо произнёс Писк, подмигнув Скейтеру.
Скейтер в ответ глубоко затянулся и, скосив довольную улыбку, выпустил дым в окружающее пространство.
Так как на Горелого обратили внимание, то был велик шанс, что моральная, а возможно и физическая экзекуция слабого духом незамедлительно продолжится.
– Горелый! – снова обратился к нему Гоша, делая глубокую затяжку.
– Да – пробубнил тот.
– Да он издевается – в предвкушении «веселья» Костя резко встал с места и сделал шаг в сторону Горелого.
– Да, сэр! – моментально исправился последний, но было поздно: резкий шлепок ладони по затылку звонким эхом отразился в пространстве.
– Ай, – получив «леща», вскрикнул Горелый.
– От меня ему ещё добавь, а то вставать неохота, – лениво произнёс Гоша, не меняя позы.
Костя обошел Горелого сзади и с размаху влепил ему бронебойного пинка. Жертва подростковой забавы тут же вскочила на ноги и ухватилась за пятую точку обеими руками. К чириканью птиц на ветках добавился новый жалобный крик: «Ай бл…».
– Такой ты дурак, Горелый. Не можешь запомнить, как отвечать надо? – вмешался в ситуацию Малой, до этого молча куривший рядом со Скейтером.
Горелый стоял молча, закрывая руками пострадавшее седалище. На его лице отображались смешанные чувства: жалость к себе и ненависть к окружающим. Но сказать что-то поперёк он не решался. Костик снова поднял правую ладонь для удара по затылку, но его опередил взволнованный голос Горелого:
– Понял я, понял. Надо отвечать: «Да, сэр!».
– Какой молодец! – издевательски выдавил Костик и зарядил ему ещё один звонкий подзатыльник. После резкого удара Горелый оторвал руки от пятой точки и схватился за голову.