Записки «лесника»
Шрифт:
– Нет.
– Папа был в плену и научил немного по-русски.
Когда буквально перевёл, то он тоже ржал в голос.
– А говорят у немцев нет чувства юмора!
– Сейчас!
Герр Хофман расчувствовался, и вместо того, чтобы почём зря гнать меня в аптеку с рецептом, достал гидрокортизон из шкафчика.
И почёл краткую лекцию про концентрацию мази на сантиметр поверхности тела:
– Всё хорошо в меру.
Мазь жене к утру помогла, а я вспомнил Глобу.
При следующей
Он уже давно составил «Натальную карту» команды по просьбе одного очень богатого болельщика.
За основу был взят год, месяц, число, время и место основания клуба Патриархом и тогдашним Первым секретарем ЦК ВЛКСМ.
Денег это стоит немалых, Павел Павлович ничего бесплатно не делает. Естественно он ничего не стал говорить, что в «Натальной карте».
Футболом Глоба интересуется только с точки зрения заработка от богатых клиентов.
Единственное, что удалось из него выудить, методом удушения:
– Очень скоро ваши мучения закончатся, и в самое ближайшее время команду ждёт подъём и…
– «А больше я вам, буржуинам, ничего не скажу, а самим вам, проклятым, и ввек не догадаться».
– Осторожнее в Швеции! – вдруг сказал Глоба на прощание.
Накануне отлёта в Гетеборг пошёл прогуляться по центру Берлина, в район Кудамм.
Идёт навстречу мальчик лет семи от роду в спартаковской шапочке от Собачника-малобюджетника.
Честно говоря, удивился не по-детски.
– Мальчик, ты в Берлине живёшь?
– Да…
– А родился где?
– Тоже в Берлине, – отвечает мальчик с небольшим немецким акцентом.
– Родители твои давно в Германии?
– Давно-о-о…
– Из Москвы небось?
– Не-а, из Днепропетровска…
И под занавес мальчик выдаёт информацию:
– Кони, сосать!
– Егор Титов – наш капитан.
– Веллитон – хороший, хоть и негр.
Нет, я конечно в семь лет тоже кое-что знал.
Например, что Никита Сергеевич Хрущёв, помимо кукурузы, сеет ещё и разумное, доброе, вечное.
Что Каудильо – фашист, а Гилю Хусаинова чуть не убили в Испании, но Долорес Ибаррури его спасла.
Вот такие болельщики растут в дальнем зарубежье.
В Гетёборге в отель заехал заботливый Ульянов и, как друг, решил подвести в аэропорт.
Ага – подвёз, сука!
Тока не в «Сити Аэропорт» – оттуда рейсы на Берлин, а в «Международный».
Расстояние между ними – ерунда, километров двести, не больше.
– Держи сто крон на такси! – сказал участливый Ульянов.
Блеснул полированной, как шар, плешью и ушёл отбивать толстую, как член, пачку «Такс-фри», перетянутую резинкой, украденной прямо из рецепции отеля.
Милая шведская семья объяснила таксисту куда ехать, и через два часа, отдав много евро, а не крон, сидел в «Сити Аэропорт».
Прижимая к груди единственный, потрёпанный экземпляр своей первой книги, которую привёз Пашка-Америка.
После матча мог лишиться и этого экземпляра.
Команда выходит к автобусу, Егор Титов идёт с мамой.
Ульянов тут, как тут.
– Егор, это Андрей из Берлина, он написал книгу.
– Я тебе про него рассказывал.
– Мама!!!
– Он мне это в десятый раз рассказывает.
– Я что, похож на человека, у которого проблемы с памятью?
Ретируюсь бочком, прижимая книгу поближе к сердцу.
Ульянов даже не покраснел, а вернулся в буфет.
В перерыве матча буфет был подвергнут нашествию гостей из России.
Ульянов и Довженко так метнули харч, что Шавло и пресс-атташе только успели поглядеть на пустые тарелки.
Рыбка и тефтельки съедены в один присест.
Пашка-Америка схомячил пирог размером с автомобильную покрышку и примерно такой же толщины.
Якобы непьющие болельщики так заливали дармовой вискарь, что бармен-негр не успевал наливать.
При этом вся братия запивала ещё и пивком.
– А чего?
– Дармовое дело!
Скромно откушивал зелёным яблочком, второе съесть не успел.
Раздался дикий крик:
– Симулянты Швецию объедают! – Ульянов вырвал яблочко прямо из рук.
И сожрал его вместе с косточками в два больших и жадных укуса.
От халявного бухла эта шобла весь второй тайм не вылизала из сральника.
Громкий пердёж отдавался на ВИПе гулким эхом.
Лощёные шведы недоумённо оглядывались по сторонам…
– Это мои друзья!
С тех пор стал читать все прогнозы, которые пишет Глоба.
Прага
Пока Юлия Владимировна Тимошенко боролась с «кишеньковыми прокурорами», я продолжал неравную борьбу с Ульяновым, который позорил «Злату Прагу».
После поездки на историческую Родину Ульянов потерял ориентацию, под маской добропорядочного человека вскрылась злобная личина двурушника.
А всего лишь год назад…
Чехия.
Поздно вечером стоим с Ульяновым возле отеля в городке Либерец и беседуем на свежем воздухе.
– А ведь Мартин Иранек – местный уроженец, играл за «Слован», у него тут дом.
– Угу.
Вдруг со страшным визгом подкатывает шикарная жёлтая «Ламборджини». За рулём Иранек.
– Мартин! Подвези до Главного вокзала.
– Да не проблема…
Спартаковский защитник говорил по-русски практически без акцента.
– А тачка-то двухместная.