Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941
Шрифт:
– «Вчера ко мне вдруг явился некий профессор Зуммер. Пригласил меня на лекцию об Александре Иванове. Тут же сообщил мне, что Александр Иванов был связан с Герценом и пр. [563] Вообще, я вижу, что без высшего образования меня из этого города не выпустят… А кончил он так: «Я провел год у ног Вячеслава [Иванова] в Баку. Здесь я услышал вас в Педагогическом Институте. К вам меня привел Эрос».
Ф. Г., которая была при этом визите, сразу по уходе сделала замечательный скетч. Я в старости. (Ну, очевидно такая, как теперь.) Глухая. Ко мне входит старичок. – «А. А., меня к вам привел Эрос». – «Кто? Эфрос? Разве этот старый халтурщик еще жив?» – «Эрос, а не Эфрос!» – «Ах, эпос! Нет, я пишу только лирику»… – «Да нет же, Эрос»… Тогда я наконец понимаю и – смотрите…»
563
Всеволод
NN порывисто села на постели, схватила зеркало, пудреницу и напудрилась.
Я спросила, как у нее с Москвой, есть ли вызов.
– «Нет, вызова нет, и, по-видимому, не будет».
– Значит, зимуете здесь?
– «Нет. Вызов пустяки. Если я решусь уехать, то уеду… Правда, друзей у меня там почти нет… Одна Эмма…»
– Так вы решили ехать или нет?
«Решу совсем скоро, на днях… Так, подбираю кое-какие справки».
Не захотела сказать, от чего зависит решение. Думаю, от В. Г., а может быть, от Ф. Г. отчасти.
Она попросила подать ей толстую американскую антологию, лежащую на столе, и стала гневно бранить ее.
– «Кашкину следует запретить переводить стихи… Чудовищно… Клевета на поэзию, совершенно нельзя понять, что стоит за этим… И в подбор не верю… Ни из чего не следует, что это именно передовая поэзия Америки, что это – известные поэты… Лучше других, кажется, эпитафии… Впрочем, ни о чем судить нельзя».
Я рассматривала портреты и сказала, что у Хемингуэя очень прямое лицо, правдивое.
– «Циничное скорее… Есть еще портрет в берете… Там тоже циник, люмпен».
Я показала ей портрет поэтессы.
– «Челка… такая же, как у меня… и может быть, тот же парижский парикмахер ее так постриг… Она года на два меня старше… Параллельность жизней в одном времени» [564] .
Рассказала, что Тышлер собирается делать с нее наброски.
23/X 42 Вчера днем, мучаясь с пропиской, мы с Е. Ф. [Лиля Егудина] зашли к NN. Лежит – «сердце». Выглядит худо – главным образом, потому что без челки. Скоро пришла Вишневская, потом Раневская [565] . Мы быстро ушли. Раневская кормила ее яйцами, вела себя, как хозяйка. Вишневская сообщила о болезни Черняка [566] .
564
Ахматова говорит об антологии: М. А. Зенкевич, И. А. Кашкин. Поэты Америки. XX век. (М.: Гослитиздат, 1939).
Каждому автору, представленному в книге, предпослан портрет и небольшая статья о нем. Среди авторов – Хилда Дулитл (р. 1886), поэтесса, работала над лирикой Сафо. В 1911 году, как и Ахматова, путешествовала по Италии и Франции. Жена писателя Ричарда Олдингтона. На фотографии в книге – женщина с челкой, внешне напоминающая Ахматову (с. 142).
565
Наталья Александровна Вишневская, актриса, выступала в концертах с чтением стихов и прозы, в Ташкенте читала со сцены рассказы Чехова и поэму Лермонтова «Демон».
Н. А. Вишневская – дочь актера А. Л. Вишневского, одного из основателей Художественного театра.
566
Черняк – Яков Захарович. О нем см. «Записки», т. 2, «За сценой: 71.
– «Вчера я весь день писала, – сказала NN. – И вечер. Погас свет, граждане пришли в мою комнату обсуждать эту неприятность, а я работала».
Сегодня вечером ко мне зашла Н. Я. и сообщила, что приехал Зелинский, звонил, привез разрешение на печатание книги, данное в очень высоких инстанциях.
NN писала опять поэму: впаяла строки о глазах и написала новую строфу о редакторе в «Решку».
Очень интересно, надо скорее идти слушать и отнести тетрадь [567] ).
567
Строфа,
26/X 42 Вечером пришла к ней – без предупреждения, как бывало. И, как бывало, она обрадовалась, и мы просидели вместе много часов. В комнате очень чисто, очень вымыто – это Настя какая-то делает теперь. Когда я пришла, NN лежала и читала «Записки покойника» [568] .
Я попросила ее прочесть мне новые вставки в «Поэму» – и была ошеломлена, убита, потрясена
Победившее смерть слово… [569]568
«Записки покойника» – первоначальное название «Театрального романа» М. Булгакова. Очевидно, Елена Сергеевна Булгакова, которая жила в Ташкенте и дружила с А. А., дала ей рукопись этого произведения.
569
Речь идет об отрывке, начинающемся строками: «А теперь бы домой скорее / Камероновой галереей» (ББП, с. 367), – отрывке, о котором Л. К. позднее, в пятидесятые годы, говорит: «Это мое самое любимое место. Вершина вершин» («Записки», т. 2, с. 130–132).
О других стихах я могу говорить, об этой вещи – не могу. Молчу, немею – так повелось с первого того раза, с «Ты в Россию пришла ниоткуда». Теперь все голоса многоголосого хора – звучат явственно, твердо.
Новая строфа в «Решке», новые куски в поэме («Победившее смерть слово» и еще «Вздор, вздор, вздор» [570] .) Я сказала, что новая книга без поэмы это Всадник без головы.
Она ответила раздраженно, как всегда при упоминании о книге:
– «Ее судьба ни в малой мере меня не интересует. Выйдет не выйдет – все равно. Зелинский звонил мне и что-то объяснял, но я не слушала. Что же касается денег, то я на них смогу приобрести разве что головку лука».
570
Строфа, начинающаяся строкой «Вздор, вздор, вздор! – от такого вздора», позднее стала заключительной строфой первой главы первой части – ББП, с. 361.
Опять разговор о поколении Мура, о племяннике Тышлера и пр. – «Они не виноваты, они ни в чем, конечно, не виноваты».
С большим удовольствием рассказала о том, как патруль задержал Раневскую, но узнал и отпустил. Она всегда с гордостью говорит о ее гении и славе.
А я радовалась, что Раневской нет и мы сидим тихо – без водки и анекдотов и зато со стихами.
История с Львовой, ее мужем и чуланом А. А.
Входила Лея, девушка, живущая у Цявловских, рассказывала о болезни Черняка [571] ).
571
Писательница Ксения Сергеевна Львова (1897–1968) и ее муж Леонид Алексеевич Егоров были соседями А. А.
Ася, девушка, живущая у Цявловских, – Ася Петровна Сухомлинова, автор воспоминаний «Простите нас, Анна Андреевна…» («Книжное обозрение», 23 июня 1989).
NN очень просила меня узнать, в Алма-Ата ли Николай Иванович.
Я ушла поздно с миром в душе.
Победившее смерть слово.
2/XI У А. А. брюшняк или паратиф.
Три дня тому назад, выйдя на улицу после двухдневного моего лежания, я встретила Браганцеву, которая сказала мне, что у NN 37,3. «Разыгрывается базед».
На следующий день я пошла к ней (то есть третьего дня). Она лежит с плохим, плохим лицом, желто-серым, опавшим. t° около 38. Был врач из Совнаркомовской поликлиники, предполагают – грипп.
Всем заправляет Раневская.
Вчера днем я была снова. Раневская и Над. Як. NN раздражительна, суха. Вид плохой. Врачи из поликлиники были, прописали всякие лекарства, велели вспрыснуть камфару, но лекарств в аптеках нет, шприца тоже нет.
NN дремала. t° около 39. Я взяла рецепт и в ярости помчалась в Правительственную поликлинику. Воскресенье. Поливанова нету. Я узнала адрес, пошла на дом. Он рубит дрова, благодушен. Переписал рецепт и обещал на следующее утро быть непременно.