Записки отставного афериста III

Кларенс Александр

Санчес был между пятой и восьмой, а это у него режим "душа нараспашку".

– Га?! – в проеме двери, икая и пошатываясь маячил виновник торжества.

– Оперуполномоченный капитан Сомов! Вы не видели, кто сегодня утром гранату бросил?

– Йаа, бля! – честно признался герой и протянул шаловливые ручонки свои для окандаливания.

Менты плюнули и прикрыли дверь, не оценив порыва. Блестящая карьера пролетела мимо.

– Я обидел его, я сказал: – Капитан! Никогда ты не будешь майором! – орал Саша вослед глупому Сомову.

Но сколько веревочке не виться…

В ту пору у нас в компании увлеклись фальшивыми удостоверениями. Кабан поставил производство ментов на поток. Не избежал общего движа и Саня.

Получив заветную ксиву, Саша внезапно уверовал. В то, что он мент. Настоящий. То есть трезвый Саша ещё как-то немного сомневался в своей цветовой принадлежности, но бухой в неё свято верил.

Причём ментом Саня стал образцовым. Взяток не брал категорически. Вытянет, бывало, какого грубияна из машины, потычет ему ксивой в морду, тот давай Ошпаренному деньги сувать, ан нет! За дачу при исполнении вдвойне огребали.

В тот вечер всё предвещало беду: Санина жена поехала к родителям. А значит бояться некого: гуляй, рванина, от рубля и выше!

Посреди хмельного буйства решили вызвонить блядей. А то как же! Негоже купцу первой гильдии в пизде стеснение иметь!

На самом деле Саня был верный муж, любящий и уважающий свою жену. По-своему. Даже проституток он выбирал по принципу внешнего подобия супруге. По назначению телок он не использовал, сидел, пиздел с ними "за жизнь".

Эмоционально вникая во все проблемы блядского бытия. Сопереживая.

Пару раз слезливые жалобы шкур на начальство плохо заканчивались для сутенеров. Саша закипал и ехал восстанавливать справедливость.

В тот раз по Саниному заказу привезли с десяток чаровниц.

Сопровождали это стадо два вольноопределившихся мента.

Для Сани это было слишком. Его коллеги!? Сутенёры?! Мундир позорить?! Рр-расстрелять!

В пару минут обезоруженные менты спасались бегством, сверкая начищенными харями. Стволы их Саня зашвырнул в сугроб.

Из-за этого и погорел.

Мусора, низкие люди, наябедничали в отделении. Приехала подмога. И нарвалась на гневную отповедь. Саша толкнул речугу. Иногда, между 8-й и 12-й, на него сходил дух Савонаролы.

Никем не останавливаемый проповедник полчаса жёг глаголом души продажных стражей порядка.

Куда там Нагорной проповеди!

Бляди потом говорили, что мусора то краснели, то бледнели, то блестели слезой в бесстыжих очах. Саня гремел, как Мартин Лютер перед зажравшимися капуцинами. Призывал к посту и молитве. Стыдил идеалами.

– Вы в детстве об этом мечтали?! Со шкур получать? Не стыдно?! Чего морды воротите! В глаза глядеть! А? Вот ты кто ?

– Оперуполномоченный…

– Не стыдно, говорю? Опер трёхгрошовый! До сутенёра скатился! Да лучше б ты на рывок пошёл, сберкассу взял, хоть бы люди за лихость уважали, а тут?!

Морально переродившиеся менты пообещали отринуть беса и покаяться. И предложили вариант "расходимся краями".

Вы нам пистолетики табельные, мы вам тёлок в подарок и мир?

Куда там!

Саня только начал. Он бушевал и обличал. Приехало начальство. Долго взывало к благоразумию. Ни хе ра. Эту песню не заглушишь не убьешь.

– Этим уродам?! Оружие! Давотхуй!

Вздохнув, вызвали "гестапо". Те приехали и…

И выяснили, что Саня отстаивает честь чужого мундира. Сказать, что мусора удивились – ничего не сказать. Сане повезло, что прибыла подмога. От расправы адвокат уберёг, а от срока не вышло. Слишком громко гремел.

УСБ в духовное перерождение гражданина в дядю Степу не поверило. Как и в раскаяние сутенёров в погонах. И всыпало всем от души.

Поутру Саня проснулся вполне вменяемым бандитом, но из клетки его не выпустили.

Светило Саше лет 10. Но помогла братва и боевая биография. Дали 6. С обещанием выпустить через 3.

Через три года приходит как-то Кабан и начинает виртуозно материться.

– ?…

– Его не выпускают.

– Почему?

– Он грозился следака завалить. Как выйдет.

– Саня? За что?! Следак же наизнанку вывернулся, что б ему срок скостить… Да и он тут причём? Саню ж всё отделение умоляло остынуть. Он же сам себе срок нарисовал!

– Сам не знает. Говорит, ну все обещают своих следаков на ножи и я… Мол, я ж не всерьёз. Шутейно.

– Шутейно следака зарезать? Это как? С шуточками-прибауточками? Вырядившись клоуном?

– Это ж Саша. У него и спроси.

– А в оперчасть застучали только его?

– Само собой.

– Бллядь…

Год ему эта шуточка стоила. Но вышел.

Пришел по осени. В тот же день ему прикатили Вольво, что он купил и забыл. Завод, как ни странно, тоже не отжали. Так что Саня не бедствует. Но стал поспокойней. Назад в зону не хочет. Скучно там, говорит.

Бой-баба

Со Светой Набоковой меня познакомил Боря Бабаян. Аферист международный. Тот, что продал гордым бриттам танкер морской воды, слегка испачканной мазутом, по цене нефти. Подписав коносамент "Водян-Мудян (Vodyan-Mudyan)". Долго потом по интерполу бродила ориентировка по розыску гр. Водяна-Мудяна (Vodyana-Mudyana) по подозрению в мошенничестве в особо крупных размерах. Русское отделение Интерпола валялось под столами.

Света при Боре была боевой подругой, подельницей и клоуном. Для обуваемых представлялась переводчицей. Боря и сам знал 6 языков, Светка 5, так что пара подобралась многоязычная. Уверен, кстати, что подпись на коносаменте – её выдумка. Боря был мущщина серьёзный, и на такое изуверское издевательство над терпилами вряд ли способный.