Записки пилота. Тетралогия
Шрифт:
– Теперь паркуй корабль и иди ко мне - задание получишь.
Он отключает связь.
– Бродяга, заводи нас назад.
– Я занят.
– Чем?
– Корпус выбираю. Ты обещал. Забыл? Там, на шестой, в самом низу было.
– Ладно-ладно, я сам.
Беру управление в свои руки и отвожу корабль от станции, разворачиваясь к шлюзу.
– Диспетчер, прошу посадки.
– Анаконда, вам на сороковую платформу.
– Моментально, будто того и ждал, отвечает диспетчер.
Стараясь ничего не зацепить провожу корабль сквозь шлюз.
В эфире слышу явное облегчение.
– Ушёл, - говорит кто то очень тихим голосом.
– Ага, на станцию. Не буду я из корабля выходить, сдам груз и сразу на выход, - отвечает ему кто-то ещё.
– Бродяга, - спрашиваю напарника я, когда анаконда замирает на платформе.
– А зачем тебе корпус? Да ещё андроидного типа?
– Буду с тобой ходить, а то - бросил меня тут. Все приключения мимо прошли. Теперь - только со мной с корабля выходить будешь. Сейчас тебе счёт вышлют, не тяни с оплатой.
Обещаю не тянуть, встаю с пилотского кресла и направляюсь к брату Тоду - отрабатывать епитимью.
Глава 9
На сей раз я сам посетил брата Тода, без вызова. Причина была банальной - я потерял направление на епитимью и хотел её обновить. Не то, что бы я резко стал законопослушным гражданином или стремился искупить свои прегрешения, виновным я себя не считал, но уж больно грамота была хороша. Кусок натурального пергамента, с красивым и малопонятным текстом, с тремя сургучными печатями на чёрных шнурах - она производила неизгладимое впечатление на всех, кому я её показывал. Показывал конечно не расшифровывая её содержание. В большинстве случаев было достаточно махнуть ею перед мордой особо зарвавшегося чиновника или клерка, сопроводив грозным:
– Именем Имперской Инквизиции!
– Чтобы местный бюрократ резко принимался за исполнение своих обязанностей. Особо хорошо это работало вкупе с запахнутым на груди чёрным плащом, который я оставил себе после эпопеи с мятежным адмиралом.
– Ой, кто к нам пришёл?!
– Поприветствовал меня Тод, растопыривая руки в объятьях, при этом не сдвинувшись ни на дюйм со своего кресла.
Я застал его на его рабочем месте - за всё тем же столом, заваленном папками с документацией.
– Я что-то упустил из новостей?
– Поинтересовался он.
– Что бы такой закоренелый грешник сам вернулся. Я заинтригован, садись и рассказывай.
– И он поёрзал в кресле, устраиваясь по удобнее.
– Тут такое дело, Ваше... ээээ... брат Тод, - начал я, усевшись за гостевой стол.
– Каюсь, грешен.
Он кивнул:
– Кайся, я подумаю об отпущении.
– Я это... ну, грамо... ээээ... бланк епитимьи потерял.
Наступила тишина - брат Тод внимательно рассматривал меня.
– Я, это... ну, раскаиваюсь и покорно прошу выдать новый.
Он продолжал буравить меня взглядом - практически не моргая.
– Я понимаю и осознаю свою вину, - продолжил я каяться.
– И готов искупить и всё такое.
Поднимаю глаза на Тода.
– Грамотку то дайте, а?
– Искупить - задумчиво проговорил он.
– А скажи мне, грешник, зачем тебе она?
– Так я её на торпеду, на приборную панель в смысле прикрепил, магнитиком - она меня того - на праведный путь ну, направляет. И просвещает... и озаряет.
– Просвещает и озаряет, значит?
– Угу. И наставляет ещё. На грех... эээ... на сопротивление соблазнам греховным.
– Ну....
– Брат Тод поднял взгляд на потолок своего кабинета словно пытался там что-то прочитать.
– А расскажи мне, Рыцарь, как же так произошло, что ты её потерял?!
– Ну, - начал я собираться с мыслями, что бы по детальнее рассказать о происшествии.
– Вылетаю я, значит, со станции.
– В какой системе?
– В Neche, мы там сейчас Федералов гоняем, так вот - вылетаю....
– Neche, - перебивает меня Тод.
– Как же, как же - помню. Анархия там сейчас. Но я тебя перебил, продолжай.
– Вот только вылетел, перешёл на сверхскорость, как меня раз - выдёргивают. Трое Агентов. Анаконда, Питон и Фер-де-Ланс. Честно скажу - это был эпический бой. Я все банки слил, но не посрамил родную Инквизицию - победил их. Правда щиты были почти на нуле....
– Что не посрамил - молодец, - снова прерывает он меня.
Киваю и продолжаю:
– Вышел снова на сверхскорость и к своим, нас трое было. Да только на курс к ним лёг - опять дёргают! Двое на этот раз - Утопийцы. Питон и Орёл.
– И ты, конечно, принял бой? Хоть и щиты едва живые были?
– Конечно! Неуместно Инквизитору бежать от врагов!
– Победил?
– Да, но они мне щиты всё же сбили и лобовое стекло того... разбили. Вот - грамота ваша, на епитимью - выдуло её в открытый космос. Не удержал магнитик. О чём я сейчас скорблю. Сильно. И прошу мне....
– Значит - выдуло?
Киваю.
– Мде, - он смотрит на меня как-то насмешливо.
– Да ты герой прямо! Пять кораблей завалил один! Может тебе орден дать, а?
– Нет, что вы, - смущённо бормочу в ответ, - зачем мне орден, мне и медали достаточно и грамотки новой.
– Скромный... это хорошо. А скажи мне, друг ты мой любезный.
– Тод вытаскивает из стопки папок одну и раскрывает её:
– Ага, вот. Вот что тут у меня есть кхм... "....и сие лицо, обозначив себя как Инквизитор третьего класса, предлагал в баре станции Дескартес, индульгенции по сходной цене. Индульгенции он выдавал кусками, отрезая их от пергаментного свёртка с тремя печатями. При этом находился в состоянии подпития. Так, с тремя девками, барными, он произвёл бартер, обменяв их услуги на печати со шнурами чёрными, заявив во всеуслышание, что сие есть печати добродетели и снимают оные грех прелюбодеяния на шестьдесят соитий каждая. Лицу, известному как злостный пират и еретик он отрезал четверть листа с письменами и объявил что сие есть...".
Тод захлопнул папку.
– Ну-с... так что - выдуло, говоришь? С магнитиком?
Молчу.
– Да....
– Он встал и начал прохаживаться по кабинету.
– Я тридцать лет в Инквизиции, но такого, - он указал на свой стол.
– Такого ещё не видел. Тебе рассказать, что на самом деле было?
Отрицательно мотаю головой. Спалился. Эх... а так хорошо начиналось. Те, ну в баре, повелись на плащ по полной. Сначала, конечно, перетрусили, но когда я пару кружек - в подарок от заведения, принял - расслабились. Девки местные подтянулись - типа исповедуйте и грехи отпустите, отче. Грехи-то я им потом отпустил, но вот что меня дёрнуло грамоту ту достать и заявить что это глобальная индульгенция открытым листом, не знаю. Ну и слово за слово - продал её. Кусочками - всё как в донесении.