Записки пилота. Тетралогия
Шрифт:
– Не дёргайся. Бесполезно. Да и вредно.
– Чем вредно-то?
– Вспотеешь, простудишься. А кто будет сопливого жрать?
– Типа пошутил?
– Ага.
Я замолкаю, обидевшись на его шутку и некоторое время мы лежим молча, наконец моему товарищу это надоедает и он возобновляет разговор:
– Кстати. Головой биться тут тоже бесполезно. Мягко тут, как в дурке.
– Бывал там?
– Пытаюсь подколоть его я и не дожидаясь ответа продолжаю.
– По тебе заметно. Их клиент.
Но Чип не обижается.
– Бывал, конечно. После того корабля долбанного, где меня только не мурыжили. И в психушке тоже. Проверяли - может я съехал и несознательно-сознательно его угробил?
– И что? То есть - сознательно?
– Отвечаю ему просто что бы поддержать разговор.
– Да ничего. Не псих. А корабль.... А что корабль. Не свезло им просто.
– А у меня нож есть.
– Сообщаю я ему, всё ещё пытаясь ну хоть как-то его вытащить. Увы - кончики пальцев соскальзывают с круглого яблока рукояти.
– Нож?
– В его голосе проявляются нотки надежды.
– Вытащил?
– Не могу, - признаюсь ему.
– Я только касаюсь его, не могу подцепить.
С его стороны раздаётся какая-то возня.
– Я... я сейчас, попробую подкатиться к тебе.
Спустя пару минут меня толкает в бок что-то мягкое.
– Ффуууххх....
– выдыхает он.
– Дополз.
В красноватом сумраке я различаю его фигуру. В отличии от меня, скованного клеем в позе "Зю" - ноги согнуты в коленях, правая рука запястьем приклеена к голени, а левая, в согнутом положении намертво прилипла к пояснице, я в тот миг пытался привстать, опираясь на локоть, так вот - в отличии от меня, Чипа склеили в момент рывка - ноги и корпус прямые, руками он готовился вцепиться во что-то - так они и застыли слегка согнутыми, направленными вперёд - на врага.
– Ну, где твой нож?
Шевелить он мог только ступнями и кончиками пальцев рук. Не Бог весть что, но по сравнению со мной - не имевшем и такой возможности, это было просто отлично.
– Вон, на сапоге, - я попытался пошевелить ногой, но мне удалось только слегка качнуться всем телом.
– Чёрт. Ты же лежишь на нём. Перевернуться можешь?
– Нет. Я вообще шевелиться не могу.
– Ладно, - он начал забираться под меня, стараясь засунуть голову между моими ногами и полом.
– Уффф...
– услышал я его приглушённое невнятное бормотание.
– Ты ноги вообще моешь? Духан тут, - Чип деланно закашлялся, потом смолк и я почувствовал как какая-то сила начала тянуть меня за сапог.
– Ногу не откуси только, да?
– Забеспокоился я, когда начались частые рывки в районе моего сапога.
– Ава... твааау ноууу мыыыыы...
– неразборчиво промычал он и начал шустро перебирать мысками своих сапог, на удивление быстро выползая из-под моих склеенных ног.
Наконец он закончил свою возню и облегчённо выдохнул, замирая около моих ног.
– Достал!
– В его голосе чувствовалось удовлетворение как после успешно выполненной тяжёлой работы.
– Очень прошу тебя - ноги мой. Дышать там нечем. Я едва...
– Перестань уже, - перебил его я.
– Что делать будем?
– Делать? Я уже делаю.
Действительно - приглядевшись, я различил как он, зажав рукоять между пальцами правой руки пилит сковавшие его руки путы.
– Ну?
– Спросил я его спустя примерно минуту наблюдений за его действиями.
– Не запряг.
Было видно как он напрягся, рванулся - и ничего.
– Ах тыж сссс...
– зашипел он и продолжил пилить ножом невидимые мне нити. Ещё рывок - на этот раз что-то звонко треснуло.
– Ага!
– Торжествующе воскликнул Чип, продолжая свои рывки. Снова что-то лопнуло, потом послышался треск как от раздираемой ткани и он издал победный крик.
– Йййеееесссс!
Его левая рука была свободна и он несколько раз взмахнул ей, разминая мышцы.
– Ну всё! Теперь быстро пойдёт.
– Заверил Чип меня, принимаясь с ожесточением вырезать из слоя подсохшего клея и правую руку.
– Знаешь, это странно.
– Прекратил он работу по высвобождению руки спустя пару минут.
– Что?
– Эта хрень, чем нас заклеили. Она больше не режется.
– Как это?
– Не, не так сказал. Режется, но всё хуже и хуже. С каждой минутой хуже - лезвие скользит просто.
– Засыхает?
– Похоже на то. Если не успеем будем как черепаха - в панцире.
Чип озадачено постучал лезвием по оставшемуся между правой рукой и грудью куску клея и я заметил как от смутно белевшей массы откололся небольшой кусочек.
– Стукни как ещё раз. Стой. Не лезвием, обухом бей.
Он хмыкнул и стукнул обухом клинка. Ничего. Показалось?
– Сильнее.
– Да ну, бред.
– Но всё же он стукнул гораздо сильнее и удивлённо вскрикнул, когда по застывшему кому пробежала тонкая трещинка.
Ещё удар, ещё и ещё - ком клея раскалывается на множество мелких осколков, полностью освобождая его руки.
– Ух ты!
Он вскинул вверх и вторую руку.
– Я сейчас, быстро.
– И он, перехватив мой нож за лезвие принялся колотить шариком на конце рукояти по всё ещё сковавшему его тело панцирю. Я наблюдал за его действиями - как он равномерно но быстро молотил по белёсой массе, как та, подчиняясь его силе звонко потрескивала, покрываясь новыми, становившимися всё толще трещинами и что-то, какое-то чувство неправильности, упущения чего-то важного наполняло меня всё больше и больше.
– Чип, - наконец я решился поделиться с ним своими опасениями.
– Тебе не кажется это неправильным?
– Ща.
– Он согнулся в поясе, стряхивая с себя мелкие осколки и продолжил высвобождать свои ноги.
– Что неправильно?
– Как-то просто всё. Высохло и ломать можно?
– Так жуки же. Тупые.
– Корка, закрывавшая его ноги полностью покрылась сетью трещинок и теперь он, отложив нож ломал её голыми руками.
– Так легко не должно было быть.
– Легко? Шутишь?
– Он вскочил было на ноги, но, потеряв равновесие, качнулся и опёрся об пол руками.