Записки принцессы. Поцелуй для демона
Шрифт:
— –
С минуту Лис стояла за дверью, прислушиваясь к доносящимся из-за створки негромким голосам. Может, надо было предупредить Лин? Вряд ли она до конца понимает, что происходит… Хотя, с другой стороны, в ее случае это все равно неизбежно, а в возможность избавиться от связи Лис не верила.
Девушка шагнула к соседней двери, постучала.
— Войдите.
Открыла створку, просунула голову.
— Не возражаешь?
— Да-да, входи. — Сидевший на кровати Ирвин торопливо вскочил, отложил знакомый томик с философскими размышлениями
Лис проскользнула в каюту, закрыла дверь, огляделась. Каюта точная копия соседней, на столике возле книги лежал одинокий бутерброд.
— Только я не знаю, когда вернется Трей… — начал Ирвин.
— Сегодня он сюда уже не вернется.
— Да? Почему? Или он у… — Принц нахмурился, в темных глазах мелькнуло праведное возмущение. — И ты оставила их вдвоем?
— Почему вдвоем? С ними еще Оле.
— Думаешь, Оле его остановит, если Трей решит…
— Уверяю, ничего из того, о чем ты подумал, в планы Трейе не входит. — По крайней мере, на эту ночь. Лис приблизилась ко второй кровати, присела на край. — Не против, если я побуду тут?
— До утра? — растерянно уточнил Ирвин.
— Да. Я тебе не помешаю, честно. Занимайся своими делами, а я посплю здесь. — Девушка наклонилась, расшнуровала ботинки, сняла и забралась с ногами на кровать.
Ирвин сел обратно, взял книгу, раскрыл. Лис откинулась на подушку, закрыла глаза.
— Ты не голодна? У нас один бутерброд остался, — через несколько минут подал голос принц.
— Нет, спасибо. Гейл приносила нам бутерброды.
На некоторое время наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. Затем стих и шелест. Ирвин уснул или особо интересный отрывок попался, который стоит перечитать не один раз?
Девушка открыла глаза и поймала устремленный на нее пристальный взгляд Ирвина. Впрочем, принц сразу отвернулся, уткнулся в лежащую на коленях книгу.
— Извини. Я думал, ты спишь.
И потому смотрел?
— Ничего. — Лис перевернулась на бок, спиной к Ирвину, и все-таки попыталась заснуть. Утром корабль приземлится за столицей и неизвестно, что ждет в Рамине.
Кто знает, возможно, в столице их пути разойдутся, в конце концов, у нее есть свои дела, и попадаться под чью-то горячую руку просто за компанию бессмысленно.
Кровать резко, противно скрипнула. Чисто инстинктивно девушка рывком села, потянулась к пистолету. Харр побери, кобура с оружием осталась же в другой каюте!
Ирвин застыл в узком пространстве между постелями, глянул виновато.
— Разбудил? Прости, не думал, что она заскрипит…
— Ты прости. Это просто рефлексы.
— Лис. — Принц вдруг опустился на край ее кровати, глубоко вздохнул. — Когда мы прибудем в Рамину, я…
Все будет иначе. И высказать свое мнение родителям в лицо подчас куда труднее, чем может показаться на первый взгляд. Да и, откровенно говоря, пока нет уверенности, что за попыткой отвезти наследника и его невесту в родовой замок не стоит король Лиры. К тому же есть подозрение, что, едва они переступят порог дворца, принца сразу уберут подальше. Если Лин нежелательная невеста, то, разумеется, наследнику престола не пристало находиться в столь неподобающем обществе.
— Лис, — повторил Ирвин, искоса глянул на девушку и внезапно придвинулся к ней, поцеловал. Практически сразу отстранился, посмотрел внимательно и вновь коснулся губами губ.
Почему бы и нет?
Лис позволила опустить себя на кровать, позволила всколыхнувшемуся глубоко внутри желанию подняться, захватить и ее, и мужчину, делая каждое движение все более нетерпеливым, а каждый поцелуй все более жадным, жестким, почти болезненным. Позволила темной волне унести обоих в крохотный мирок, ограниченный лишь двоими и принадлежащий только им. Пусть лишь на короткий срок, но девушка растворилась в этом безумном вихре одурманивающих ощущений, голодных, хаотичных прикосновений, тяжести мужского тела…
И в забытьи мягко накрывшего сна.
Во сне был дом, детство и море. Беззаботный мамин смех, братья, гоняющие мяч на заднем дворе. И она сама, старающаяся не уступать мальчишкам.
Во сне светило солнце и было тепло, ветер приносил соленые брызги. Возвращаться не хотелось, но сон, словно неверный мираж, ускользнул прочь, выталкивая в действительность. Почему-то холодную и одинокую.
Что-то изменилось.
Лис открыла глаза. В каюте темно, за окном сквозь защитную туманную пелену пробивался рассвет. Девушка перевернулась на другой бок, провела ладонью по смятой простыне рядом.
— Ирвин?
Сидевший на второй кровати человек шевельнулся. Успел надеть штаны, и эта вроде не особо значительная мелочь кольнула неприятным предчувствием. Лис подтянула одеяло, прикрывая грудь.
— Скоро посадка.
— Наверное, — равнодушно отозвался Ирвин. Помолчал немного, глядя в окно, потом наклонился вперед, посмотрел на девушку. — Ты сама уйдешь или мне надо сообщить тебе о необходимости немедленно покинуть каюту?
Даже в полумраке этот пронизывающий взгляд знаком. Лис видела весьма похожий не далее, как в то утро, когда пришел вызов в столицу.
— Трейе знает, что я здесь, — попыталась возразить девушка. И полукровке все равно, чем они тут занимались.
— Мелисса, будем честны друг с другом. Я тебя хотел, я тебя получил. Правда, от девушки из Железного мира и с твоим опытом я ожидал несколько большего, но на одну ночь сойдет. На этом все. Незачем все усложнять.
Собственная фраза в устах Ирвина прозвучала пощечиной.
Придерживая одеяло на груди, Лис села. Кто из них настоящий: благородный принц, пробудивший незнакомку от стазиса, мужчина, страстно ласкавший ее всего несколько часов назад, или этот пугающий человек с надменной презрительной полуулыбкой?
Чи права. Чи всегда права.
Нельзя верить.
— Раз ты настаиваешь. — Голос прозвучал ровно.
— Настаиваю.
Девушка встала, собрала валявшуюся вокруг постели одежду и, повернувшись к Ирвину спиной, быстро оделась. Обуваться не стала, взяла ботинки за голенища.
— Откровенность за откровенность, Ваше высочество. От прекрасного принца я тоже ожидала большего. — И вышла, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть хлипкой дверью.
Пекло ядра!
Как можно быть настолько наивной идиоткой, чтобы за короткий срок дважды наступить на одни и те же грабли? Или она из тех восторженных, легко влюбляющихся дурочек, которых опыт ничему не учит? И задуматься бы еще в то приснопамятное утро, не позволить принцу наплести ей новых кружев на уши, но нет, она поверила! Поверила! И теперь расплачивается.