Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб
Шрифт:
– Да смотря о ком идет речь, – осторожно отвечаю я и выжидательно смотрю на невысокого пожилого, заметно располневшего человека с коротким ежиком волос.
– Посмотри фотографии. Узнаешь? – спрашивает тот, подвигая ко мне тонкую папку с большими, в формате машинописного листа, качественными фотографиями.
Я раскладываю несколько фотографий, запечатлевших самых разных людей в самой разнообразной обстановке. Но среди них всегда присутствует один и тот же мужчина, а на некоторых кадрах – женщина, которая почти всегда располагается рядом с ним.
– Конечно, узнаю. Я ведь был у них свидетелем на свадьбе. Это…
–
Я молча слежу за своими собеседниками. Их лица в момент посуровели и сделались жесткими и закрытыми от окружающих.
– Если возможно, то живыми. Если, конечно, это еще возможно, – тихо, чуть севшим от волнения голосом говорит пожилой мужчина и слегка сжимает мне плечо. – Постарайся. Если уже ничего сделать нельзя, очень важно идентифицировать как можно точнее, они это или нет.
Молча киваю головой. В общих чертах уже понятно, что случилось и что предстоит делать лично мне.
– Сколько времени на подготовку? – привычно спрашиваю я.
– Не больше двух недель, – деловито отвечает Скорцени и кладет передо мной портфель, достаточно плотно набитый документами. – С группой обеспечения пока контактировать не придется. Они увидят тебя только на месте. Данные по ним в портфеле. Приступай немедленно. Через пять дней первый доклад.
– Вас понял, – поднимаясь со своего места, отвечаю я и, забрав увесистый портфель, прикидываю, сколько же там может быть документов, предназначенных для изучения.
Двери мягко закрываются у меня за спиной. Я поднимаю голову и вижу чудесное небо с узором облаков, вдыхаю воздух родного города. На душе тяжело от мысли, что с приятелем моего детства стряслась настоящая катастрофа. Чертова жизнь! Если не мрак, то суета, и наоборот. Что я увижу на месте? Смогу ли я вытащить его самого, его жену и еще одного коллегу из той передряги, в которую они попали благодаря его работе? Какой работе? Чем он, собственно, занимался? Оказывается, я знал о своем приятеле далеко не все. А что он знал обо мне? Мы оба знали друг о друге только то, что можно было знать, и не более того…
Подготовка с несколькими промежуточными докладами и постепенным выявлением контуров предстоящей операции прошла интенсивно и как-то совершенно незаметно. Время как бы совершило прыжок через эти две недели так, будто это были всего два дня. Машина доставила меня в аэропорт ближе к вечеру, и я понял, что лететь придется очень далеко. Еще ни разу в моей практике не было случая, чтобы поздний отлет был связан с короткими перелетами. Почему-то почти все дальние рейсы вылетали во второй половине дня, а иногда и поздно вечером.
Традиция была соблюдена. Первый перелет продолжался около шести часов, затем последовал второй, а еще был и третий. Наконец авиационные гонки завершились, и меня привезли в жаркий портовый город. Пару дней я осваивался в условиях тропиков, отсыпался и прогуливался по запущенной набережной вдоль величественного голубого океана. Вечером, когда жара немного спадала, можно было помечтать, глядя на блики солнца, игравшие на безбрежной морской глади в лучах заката.
На третий день в порт пришел советский военный корабль. Большой прием и ряд шумных политических мероприятий на несколько дней заполнили суетой жизнь многоголосого города. А мне предстояло, незаметно смешавшись с приглашенными на завершающий визит прощальный ужин гостями, проникнуть на борт судна с помощью двух сопровождавших меня людей с совершенно незапоминающейся внешностью. Они ведут меня сквозь непрерывный поток людей, заполнивших все доступное пространство корабля.
Создается впечатление, что многоликая масса гостей в праздничных нарядах все время куда-то движется, что все чего-то ищут и постоянно снуют по коридорам той части судна, где разрешено пребывание гостей. Гомон голосов, искренние и натренированно-искусственные улыбки сопровождают каждого присутствующего, завораживая и раздражая. Мы спокойно и уверенно продвигаемся в толчее. Мои сопровождающие знают переходы корабля не хуже, а возможно, и лучше любого члена экипажа. На одном из участков вместо человека в военно-морской форме из-за угла неожиданно выдвигаются две поразительно одинаковые фигуры в штатском, но, увидев первого из моих провожатых, словно по команде разворачиваются и замирают у стен.
Мы проходим мимо, и эта пара из ларца, одинаковых с лица, перекрывает сзади проход, отрезая нас от тех, кому в данный отсек входить не положено. Еще несколько замысловатых переходов, и мы останавливаемся перед дверью в одну из кают. Первый из сопровождающих достает из кармана ключ, легко открывает дверь каюты и пропускает меня внутрь. Перед тем как закрыть за мной дверь, он дружески подмигивает мне, кивает на прощание и мягко закрывает дверь. Ключ проворачивается в замочной скважине. Все, я в каюте капитана. У меня будет время изучить ее достаточно хорошо. Прохожу к небольшому дивану, снимаю пиджак и устраиваюсь поудобнее. Теперь мне предстоит ждать хозяина несколько часов, пока не закончится официальный прием и банкет. Можно поспать. Постепенно дрема окутывает меня…
Просыпаюсь, смотрю на часы. Прошло почти четыре часа. Протираю ладонями лицо, прохожу к умывальнику, ополаскиваю лицо и привожу в порядок костюм. Не более чем через полчаса капитан корабля должен вернуться к себе. Устраиваюсь в кресле и достаю из своего багажа рабочую тетрадь с вшитым картографическим атласом. Пока есть время, можно еще раз пробежать взглядом по уже знакомым страницам. Повторить материал и проверить собственную память никогда не вредно. Время пролетает незаметно. Слышу в коридоре приближа ющиеся шаги, выключаю свет и ухожу в дальний затемненный угол. К двери подходят несколько человек, короткий разговор, щелчок замка, на пороге возникает фигура в парадной морской форме. Человек закрывает за собой дверь и только после этого включает свет. Мужчина снимает фуражку и осматривает каюту. Наши взгляды встречаются.
– Здравия желаю, – приятным голосом с командными нотками обращается ко мне капитан первого ранга.
– Добрый вечер, Владимир Иванович, – отвечаю я и протягиваю руку.
Обмениваемся рукопожатием. Капитан смотрит на меня с некоторым удивлением и по-командирски изучающе. Я для него в каком-то смысле терра инкогнита, неведомая земля, незнакомец, с присутствием которого не только придется смириться, но и гостеприимно приютить в святая святых любого корабля – в капитанской каюте, да еще так, чтобы об этом не знал практически никто на борту. Конечно, кроме тех, кому просто положено знать.