Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб
Шрифт:
– Устраивайтесь, во второй комнате для вас все подготовлено. Извините, что несколько тесновато. Вы ведь наверняка привыкли к чему-то более комфортному. Но хороший стол обещаю. У нас на судне великолепный кок. Так что неудобство нескольких дней будет чем скрасить.
Я смотрю на этого человека, и мне спокойно. Мы только что познакомились, хотя я о нем знаю неизмеримо больше того, что он может себе представить. От него веет той уверенностью и спокойствием, которые так характерны для дельных и знающих командиров.
В коридоре
– Прошу добро! – звучит привычная в устах моряка фраза.
На пороге возникает молодцеватый кап-три: идеально подогнанный парадный мундир, ослепительно-белые края манжетов и воротничка рубашки, красивое молодое и волевое лицо с пронзительными глазами.
– Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться к товарищу Иванову?
– Да, конечно, – несколько по-домашнему отвечает командир корабля особисту.
Я сразу узнаю этого человека. Его фотография почти полностью выдавала его внутренний мир и принадлежность к той сложной профессии, которой он себя посвятил.
– Здравия желаю, товарищ Иванов! – протягивает кап-три мне крепкую ладонь.
– Здравствуйте, Николай Петрович, – отвечаю я и внимательно смотрю в его серые, со стальным отливом зоркие глаза.
Особист улыбается в ответ и молча рассматривает «нештатный груз», с которым придется мириться несколько дней.
– Для вас все приготовлено у Владимира Ивановича. Только придется потерпеть. Выход на палубу может быть возможен только после 23.00 и, конечно, с соблюдением соответствующих мер предосторожности.
– Ничего, потерплю. Тем более что командир обещал прекрасный стол от вашего кока.
– Это правда, кок у нас просто кудесник. Кормит, как в лучших ресторанах. В остальном, если возникнут вопросы, командир мне мгновенно поставит боевую задачу. – Особист улыбается и смотрит на командира корабля.
Тот в ответ молча улыбается. Я знаю, что у них достаточно откровенные и по-человечески добрые отношения, какие могут быть у командира и начальника особого отдела на боевом корабле в открытом море. Ведь именно от этих людей во многом зависит целостность коллектива и возможность точно и полно выполнить любую боевую задачу.
А в открытом море, когда командир является еще и высшей властью, и представителем страны, и… И еще много чем в рамках сложных международных правовых норм является командир корабля. В этой ситуации и от особиста зависит гораздо больше, чем порой от его коллег на других участках. Автономное плавание в чуждом, а часто и просто во враждебном окружении накладывает особый отпечаток на поведение людей и их взаимоотношения.
Кап-три вытягивается и уже по-военному обращается к командиру:
– Товарищ капитан первого ранга?
– Добро! Николай Петрович, командира спецгруппы ко мне завтра на 10.00.
– Есть командира спецгруппы завтра на 10.00, – отвечает кап-три и покидает каюту капитана, мягко прикрыв за собой дверь.
Мы остаемся вдвоем, чтобы еще немного поговорить о том, как я буду существовать на судне в течение оставшихся нескольких дней. Капитан подробно рассказывает мне о распорядке, о том, как мне держать связь с ним и с особистом. По документам я все это уже знаю, но спокойный и отечески проникновенный голос капитана создает доверительную домашнюю атмосферу.
После короткого, легкого почти ночного ужина я отправляюсь спать в отведенные мне апартаменты. Несмотря на несколько часов недавнего сна, я засыпаю очень быстро с каким-то домашним ощущением покоя.
Утром просыпаюсь легко, приняв душ и одевшись, выхожу в «кабинет». На столе уже готов завтрак. Капитан встречает меня в полной боевой готовности. Чисто выбритое лицо, безукоризненно подогнанный китель, открытость взгляда красивого русского человека. Мы с удовольствием завтракаем. Все очень вкусно и действительно приготовлено и сервировано как в хорошем европейском ресторане.
Неумолимое время требует от капитана возвращения к своим обязанностям, он убывает на капитанский мостик. Я остаюсь один и опять погружаюсь в схематичный мир своих документов, осмысливаю информацию и в очередной раз перепроверяю данные и подвергаю сомнениям отработанные тактические варианты. Без пяти десять капитан возвращается, а ровно в десять раздается стук в дверь, и на пороге возникает крепкая молодцеватая фигура командира спецгруппы. Молодой капитан третьего ранга, чуть старше меня по возрасту. Но я знаю, что у этого парня за плечами… Очень важно, чтобы у него с ходу не возникло пренебрежительное отношение к моей совсем не мореходной особе. Приказ приказом, а личные отношения еще никто не отменял.
– Прошу добро!
– Проходите, – по-домашнему приглашает командир и, подождав, пока мы обменяемся первым рукопожатием, продолжает: – Располагайтесь и работайте, молодые люди, а я убываю по своему расписанию.
Кап-три вскакивает по стойке «смирно» и провожает командира взглядом, затем присаживается за стол напротив меня.
– Если не возражаешь, Валерий, предлагаю перейти на «ты», – говорю я с посылом в голосе.
– Можно, только мне все ровно придется тебя называть Иванов.
– Можешь называть Борисычем, если мы вдвоем, – улыбаюсь я, ловя удивленный взгляд моего тезки по отчеству, и мы углубляемся в вопросы согласования основных элементов предстоящей операции.
Несколько дней пролетают почти незаметно в активной работе…
Грузовик трясет, как на русском проселке. К объекту, скрытому в густом массиве, подъезжаем вовремя, проникновение проходит как по нотам. Охрана КПП противника не успевает среагировать. Валеркины парни работают быстро и без осечек. Восемь неподвижных тел в форме противника остаются на своих местах, там, где их застала смерть.