Записки русского интеллигента
Шрифт:
Священник взял меня за руку, положивши на мою руку епитрахиль, провёл меня на левую сторону к невесте, соединил наши правые руки, также положивши на них епитрахиль, и провёл нас на середину церкви. Налой {260} , перед которым происходило венчание, стоял в передней части храма. Обряд начался с обручения. Сначала кольцо невесты священник даёт жениху и кольцо жениха – невесте. Потом мы три раза обмениваемся кольцами. Я всегда любил церковные обряды. В молитвах, которые поют и читают, много трогательной заботы о будущей жизни. Когда окончился обряд обручения, священник опять взял нас за соединённые правые руки и подвёл к налою. Мы встали на разостланный кусок розового атласа [13] . Тогда очень интересовались, кто – жених или невеста – вступит первым на подножку, тот и будет «главой» семейства. Не знаю, кто из нас ступил первым, и за
260
Налой (аналой) – стол, покрытый такой же материей, из какой делаются ризы священников; употребляется при богослужении в православной церкви, когда диакон читает евангелие.
13
Этот кусок материи назывался «подножкой» и после венчания шёл в доход духовенства. – Прим. В. Д. Зёрнова.
Священник спрашивает жениха и невесту, не обещали ли пойти под венец с кем-нибудь другим и по своему ли желанию вступают в брак. В наших ответах мы могли быть совершенно искренни. В обряде венчания есть три момента особенно символически замечательные – возложение на «главы» вступающих в брак венцов, совместное троекратное шествие вокруг налоя и казавшееся мне особо значительным тоже троекратное «причащение» из одного ковша «теплотой». Церковный служитель подавал священнику в небольшом серебряном ковше вино, смешанное с тёплой водой, после чего священник даёт попеременно пить эту «теплоту» жениху и невесте. Затем венчающиеся троекратно целуются. Священник поздравляет молодых и говорит им свои пожелания. Н. А. Елеонский сказал нам очень простую хорошую речь. Молодые подходят к амвону и слушают молебен о «здравии и благоденствии» вступающих в брак.
После поздравлений мы с Катёнушкой сели в карету и проехали круг по Никитской и Воздвиженке, чтобы дать время родителям и всем другим возвратиться домой: родители должны с хлебом и образом встречать молодых.
Когда мы входили в квартиру, Юра Померанцев играл свадебный марш Вагнера. Родители и брат Катёны стояли в дверях гостиной с благословенными образами и хлебом с солью. Мы стали перед ними на колени, они нас благословили, мы приложились к иконам – и тем завершилось выполнение религиозных и семейных обрядов.
Подали шампанское, опять нас все поздравляли. Было и угощение – холодный завтрак, фрукты, пирожное, мороженое, конфеты. Вообще, всё было по порядку и нарядно.
Так как мы с Катёной в этот же день уезжали на Волгу в Нижний Новгород с поездом, который отходил часов в шесть, то мы переоделись в дорожное платье, поели в родительской спальне и отправились на вокзал. Все близкие поехали нас провожать. Заранее Миша Полозов, как железнодорожник, обеспечил нам купе первого класса. И вот мы уже вдвоём странствуем по белому свету.
Поезд в Нижний Новгород приходит рано утром. На вокзале мы встретили знакомого, который тоже собирался ехать на пароходе и непременно на том же, что и мы, но это вовсе не входило в наши планы, и я, выждав, пока он возьмёт билет (билеты продавали на железнодорожном вокзале), купил билеты на пароход другого общества – «Самолёт» {261} .
Занятия со студентами в физической лаборатории ещё не закончились, я освободился только на неделю, и нашу поездку пришлось ограничить путешествием от Нижнего Новгорода до Сызрани и обратно. Возвращались на пароходе общества «По Волге» {262} . Погода стояла точно по заказу: тёплые солнечные дни, чудные вечера и тёплые, влажные, туманные ночи. Помню, уже на обратном пути, пароход ночью из-за сильного тумана бросил якорь посредине реки у острова, покрытого лесом. Выйдя на палубу, я долго слушал соловьёв, которые буквально хором пели, свистали и трещали. На волжских островах вообще масса соловьёв. В Саратове они залетают даже в город с Зелёного острова {263} , и у нас, когда мы жили на Константиновской улице {264} , в садике весной пел соловей. Мы целые дни сидели на палубе и наслаждались своим одиночеством и близостью. В дорогу я захватил томик Лескова с его лучшим произведением – «Соборяне» {265} . Я читал Катёнушке вслух эту замечательную повесть. В ней так трогательно описаны отношения протопопа Туберозова и его маленькой протопопицы!
261
Пароходное товарищество «Самолёт», основано в 1853 году отставным капитаном флота Владимиром Александровичем фон Глазенапом и титулярным советником Максимилианом Густавовичем Бехагиель фон Аллерсконом. Суда общества, как правило, носили имена писателей, композиторов и князей: «Пушкин», «Лермонтов», «Тургенев», «Крылов», «Чайковский», «Князь Ярослав Мудрый», «Князь Юрий Суздальский» и другие. К моменту национализации в 1918 году общество имело 42 парохода.
262
Пароходное общества «По Волге», основано в 1843 году. Его первый пароход – «Волга» – мощностью 200 лошадиных сил был построен в Голландии и в разобранном виде доставлен в Россию. Главный инициатор создания общества – иностранец Д. И. Кейли; кроме него уполномоченными директорами являлись: петербургский первой гильдии купец М. П. Кириллов и калязинский первой гильдии купец Д. М. Полежаев. К 1918 году общество владело 20 пароходами.
263
Зелёный остров – островная местность на Волге у Саратова, поросшая деревьями и кустарником; до сих пор является одним из наиболее излюбленных мест отдыха саратовцев.
264
Ныне – улица Советская; дом, где жила семья Зёрновых не сохранился.
265
Крупный успех, выпавший на долю повести Н. С. Лескова «Соборяне» (1872), рассказывающей о быте российского духовенства, по мнению С. А. Венгерова, «влил успокоение в душу писателя и раскрыл ему глаза на настоящее его призвание – уменье находить яркую колоритность в сфере самых серых, на первый взгляд, положений и слоёв русского быта» (РБС: В 20 т. Т. 9. М., 2001. С. 324).
Вернулись мы в Москву 13 мая утром и узнали, что на неделе над Дубной прошёл смерч. Он наломал много деревьев на нашей усадьбе. Говорят, поднял столбом воду из малого верхнего пруда и перекинул её в большой нижний пруд. Встретив препятствие – большие ивы на плотинах, смерч рассыпался. На усадьбе было поломано восемьдесят деревьев. У одной большой ёлки была «откручена» верхняя половина и отброшена на значительное расстояние. Папа просил меня съездить в Дубну и распорядиться уборкой бурелома. По счастью, дом совершенно не пострадал. Он был надёжно защищён парком. Мы на другой же день с Катёной поехали в Дубну и провели там два чудесных дня. Цветущие черёмухи стояли, точно невесты, в белых нарядах. А ночь была лунная, и соловей пел в кустах перед домом.
К нашему приезду в Москве родители приготовили нам комнату, которая была раньше маленькой маминой гостиной – рядом с большой гостиной. Моя комната, в которой я жил один, осталась моим кабинетом. Если сравнивать наши прежние квартиры с теперешним помещением – какие же палаты мы имели! Квартира в Шереметевском переулке, в которой мы провели первый год нашей супружеской жизни, состояла из шести просторных комнат – столовая, гостиная, две спальни и два кабинета, имелась также отдельная комната для прислуги и большая кухня. Конечно, ещё ванная комната и прочее.
Папа купил для нас две прекрасные кровати, на которых мы и до сих пор спим, комод и для Катёнушки прехорошенький письменный туалетный столик с зеркалом.
В следующее воскресение, в Троицын день, утром мы были у обедни в университетской церкви. Катёнушка – в чудесном платье, которое ей к свадьбе подарила Н. П. Щепотьева: на кремовом шёлковом чехле лёгкое полупрозрачное платье с напечатанными неяркими букетиками роз. Утомлённая всеми переживаниями, Катёна не достояла обедни – ей сделалось дурно. Ведь служба в Троицын день длительная и утомительная. Мы в тот же день вместе с родителями переехали в Дубну. Как всё было просто и налажено!
Теперь (пишу 27 апреля 1945 года) мы мучаемся над вопросом, как поехать на дачу, а надо во что бы то ни стало. Хочется поехать в Дубну, хотя и разорённую, но прежде надо решить множество вопросов: как добраться? Как устроить ночёвку в Дубне? Как приобрести хотя бы самое необходимое питание? Правда, сейчас война. Но и независимо от войны – насколько для нас стала трудна жизнь! Конечно, надо утешать себя тем, что мы переживаем все эти лишения и трудности, чтобы всему человечеству впоследствии жилось хорошо. Но я не доживу до этих лучших времён. Будем, однако, верить, что они, эти лучшие времена, когда-нибудь всё-таки придут и хотя бы наши дети увидят их…
Дача, которую папа строил в Дубне для сестры Наташи, ещё не была готова, и на лето Наташа сняла флигель в Пешкове, по той же дороге в Дубну, но на четыре версты ближе к Лопасне. Макаровы часто бывали в Дубне, и мы ходили к ним в Пешково.
Из Дубны мне приходилось ездить в Москву: занятия в университете не закончились, ведь в зиму 1905/06 годов много было пропущено из-за революции. Как сейчас помню, как я в первый раз оставил Катёнушку и как скучал без неё и какую испытал радость, когда, возвращаясь поздно вечером в Дубну, увидел вышедших меня встречать на тёмный балкон из освещённой столовой маму и папу, а за ними, в дверях, мою Катёнушку. Даже помню, в какой она была кофточке – голубой с воротником в виде пелеринки.