Записки сахалинского таёжника
Шрифт:
На этом участке пробил тропку не по основному ручью, а по махонькому ручейку. В данное время здесь вообще нет никакого ручья! Сверху далеко видать пройденный путь. Парниша устроился в клочке ельника, закурил, минут через пять Колёк подтянулся. Видно как Олег буксует на подъём. Саши еще не видно.
— Ну, что, следующий перекур на перевале, а там до Стрелки свалимся и на обед станем.
— По времени-то успеваем?
— Успеваем! Да, даже если и не успеем, — обождёт. Я-то по-любому к четырём часам выйду на поляну… Вон, Саша показался! Смотри, и не хромает…
— Косит, скотина!
Олег залез никакой, вылез из лямок и упал.
— Ох, и подъём!..
— Всё, больше крутых затяжных подъёмов не будет. Олег, посмотри на своего родственника, идёт очень тяжело (точней — ползет), но не хромает! А вот если сейчас на подходе начнёт хромать, — я его грохну!
— Тимоха, ты нас-то пожалей! Мы икру еле тащим, а ещё его тащить.
— Что за человек тупой?! Устал, нет сил, — так и скажи!
— Вот ты, Тимоха, ему и объясни.
— Да Тимоха ему уже два раза объяснял лично при мне — бесполезно.
— Выход единственный: в рыло! Тогда сразу поймёт.
Саша наконец-то поднялся, осталась пара метров и перекур.
— Что, Санька, вывих уже вылечил?!
А Саша — раз! — и стал сразу припадать на правую ногу.
Три брата рассмеялись, но не задорно, а очень нехорошо!
— Так рассмеялись, что у Саши лицо побледнело.
— А ведь ты, падла, левую ногу вывихнул, на левую хромал! Этого я тебе, урод, не забуду!..
Саша плюхнулся на землю, — он очень здорово вымотался, дохлый мальчик. С виду сухопарый, гончий… Просто физкультура — враг его.
— Ты с икрой аккуратней!
— А что, Олег, икре-то будет? — Она ж солёная!
— Да! Ты, Тимоха, прав. Сань, ты что — и впрямь идиот? Выходит, что, если икра солёная, по ней и топтаться можно, так что ли? Ты сейчас с такой силой рюкзак об землю жахнул, что литра два минимум раздавил от этого удара!..
— Парня в горы тяни — рискни, там поймёшь, кто такой! Понял, Олега? А жить в одной семье — это ещё не значит хорошо знать человека. Вот, допустим, я одного товарища знал семь лет, даже в чем-то пытался равняться на него! Ушли в горы, и я понял, кто он есть, — совсем не тот, за кого себя выдавал.
— А кто он такой, я его, Тимоха, знаю?
— Два года назад он к тебе за шубой приезжал.
— Мент, что ли?
— Да не был он никогда ментом, но почему-то все стараются повесить ему ярлык мента!
— Да потому, что он выглядит натуральным ментом.
— Не спорю. Ну, что, архаровцы? — Ещё два перекура, и на Стрелке большая остановка. А дальше — извините, — я пойду один! Я уже заколебался плестись и по полчаса курить.
Прошли перевал. Лезли на водораздел четыре с половиной часа, — уму непостижимо! Вот это ходоки-икроносы! Колёк отставал минут на пять, Олег немного больше, Сашу приходилось ждать и по пятнадцать минут. Пошли вниз. Парниша предупредил, чтобы смотрели в оба глаза: на Соколовке нет крутых, каменных, затяжных спусков. Дотянул до Стрелки, на пихте пристроил рюкзак, вылез из лямок. Настроение подпорчено. — Снова задница в сукровице икорной. Ведь вставлял новый вкладыш! Скорей всего, где-то в коробе торчит кончик гвоздя и рвёт полиэтилен…
Завёл огонь, с бамбука вытащил кастрюлю, набрал воды, повесил на огонь. Большой привал, обед. Саша приполз, когда уже чай заварился. Он больше не хромает, — жить-то хочется. Зачем Тимоха икру таскает? Ему надо идти в народные целители, — словами лечит вывихи! Такое даже Кашперовскому слабо! Тимоха вон, без всякой музыки: пять слов — и рассосался вывих!..
— Сколько отсюда до поляны?
— Я пройду за четыре перекура, это, примерно, чуть больше трёх часов. У меня здесь все перекуры помечены, черемши сколь вытащил.
— Черемша она лёгкая…
— Ты че, в натуре?! Сколько тебя можно предупреждать: пасть свою захлопни!
— Саша, знаешь, сколь Тимоха черемши за раз вытаскивает?
— Колёк, да рассказывал я ему про черемшу, он точно идиот. И сено, Саша, тоже лёгкое!.. Вот дебил!
— Ну, сейчас-то все равно веса больше?
— Нет, Олег, сейчас веса меньше, нету тридцати килограмм. У меня только черемши выходило тридцать килограмм, плюс ножовка, топор, куртка «Аляска»… Ладно, я пошёл. Вы на перекурах долго не засиживайтесь. А то будем вас ждать до ночи…
Пошёл вниз, Колёк следом. На втором броде перед зарослями сакуры Колёк потерялся, и больше за весь путь парниша его не видел. На поляну вылез без десяти четыре. Мотоцикл стоит, и никого нет. Рюкзак поставил на коляску, вылез из лямок. Мурка на речке тявкнула и замолчала.
Саша появился.
— Здорово, Тимоха! Как успехи?
— Да всё нормально, как планировали, так и взяли.
— А где эти?
— Медведь съел! — Идут. Колек должен минут через пятнадцать подойти.
— Значить, Сашка с Олегом вот-вот подойдут. Медведя видели?
— Чего? Кто вот-вот подойдёт? Я тебе русским языком сказал, что Колёк минут через пятнадцать подойдёт. Потом Олег, а Сашу будем ещё полчаса ждать!.. Что ты на меня так смотришь?
— Да я думал, Санька здорово ходит, а Колёк же переломанный весь.
— Колёк нормально ходит, а Саша дохлый, одни понты. Я его убить хотел!
— Что он натворил?
Тимоха завёл костерок, на огонь — офицерский котелок.
— Ничего он не творил, он больно умный, как ему кажется. Я ему сказал, что он дебил и идиот, и мне не кажется… Мишек видели, да ещё как видели! Так, Саня, видели, что потом прикурить не могли, — руки дрожали, спички ломались. Меня с Олегом медведица тормознула, на дыбах перед нами стояла в шести метрах. Олег расскажет.
— Ох, ничего себе вы попали!
— Да, попали конкретно, но всё обошлось.
— Мурка подоспела?
— Ага, Мурка подоспела. Если бы собаки не было, было бы на много спокойней. И медведице собака была по барабану.
Только сели пить чай, — Колёк подошёл. Олег пришёл с Сашей вместе через сорок минут после прихода Колька! Они еле доползли. Короче, никакие. Загрузили всю икру, Олег — вторым номером, Саша сел на багажник. Тимоху с Кольком заберут второй ходкой. В мотоцикле почти две бочки икры, так что перегружать не надо. Это на случай того, чтобы можно было убежать от охранников биоресурсов.