Записки средневековой домохозяйки
Шрифт:
– Аннель, к чему ты вспоминаешь такие глупости?! – всплеснул руками герцог, однако возмущение вышло весьма наигранным. – Едва Кларенс увидит тебя, он забудет обо всем.
– Ваша светлость, думаю, у моего мужа были причины отправить меня столь далеко.
Конечно, мои доводы уже начинали отдавать сумасшествием, поскольку ни одна нормальная женщина не согласилась бы на добровольную ссылку. Однако что мне оставалось?! Мне требовалось в обязательном порядке уехать из особняка герцога. Тем более что я теперь четко знала, почему на мне женился Кларенс. Впрочем, герцог тоже знал, однако стремился вывернуть все так, словно я и маркиз были идеальной влюбленной парой.
Я начала уже опасаться
– Ерунда! Полнейшая ерунда! – не слушая, возразил герцог.
– Но прием?!
– Это будет мой вам подарок на свадьбу!
– А Кларенс?..
– Подарок! – еще раз твердо повторил герцог. – И прекратим на этом. Аннель, я совсем отказываюсь понимать тебя?! Создается такое впечатление, что ты сама стремишься в полуразрушенную усадьбу, тогда как, по здравом рассуждении, должна делать все, чтобы остаться рядом с супругом. Я не узнаю тебя, такую рассудительную, такую здравомыслящую.
Я притихла, ведь его светлость далеко не идиот, чтобы не сообразить, куда я клоню. И поэтому начала выкручиваться:
– Ваша светлость, не поймите меня превратно, однако я, как покорная жена, не могу действовать против воли моего мужа. Вы же мне сами об этом говорили.
– Ерунда, дорогая моя, – возразил герцог. – Ты женщина, а значит, хитринка в душе есть, и, следовательно, если приложишь хотя бы минимальные усилия, сможешь добиться его расположения. Не становись похожей на тех дурочек, которые идут на поводу у мимолетной прихоти супруга. Ты его вторая половинка, хранительница очага, а значит…
Что там значит, я слушать уже не стала, поскольку думала над предыдущей фразой герцога «идти на поводу». Похоже, обнажился первый слой – с получением наследства Кларенсом дядюшка больше не имеет влияния на племянника и теперь тщится получить его через меня.
– И к тому же… Аннель, вы слушаете меня?
– Да, ваша светлость, очень внимательно.
– Так вот, к тому же, Аннель, ты женщина, иномирянка, а значит, не способна постичь всех сложностей и тонкостей нашей жизни. – Я едва вновь не подавилась, похоже, за размышлениями я что-то упустила. – К тому же я намного старше и знаю, в чем более всего нуждается мой племянник. А ты всего лишь молодая жена и должна стремиться угождать супругу и при этом не забывать про его выгоду, даже если он ее пока не понимает. Поэтому я устраиваю по случаю вашего бракосочетания грандиозный прием, а твоя обязанность как молодой жены – покорить на нем всех. И больше это я обсуждать не намерен. Понятно?
– Так точно, ваша светлость…
– Что?
– Я все поняла и склоняю голову перед вашей мудростью, – едва ли не сквозь зубы прошипела я.
Ох, как бы мне хотелось запустить одним из салатников герцогу в голову!
– И еще: я скажу мисс Регер, чтобы она занималась с тобой каждый день этикетом и прочими вещами, что полагается знать молодой леди, до самого приема.
А вот теперь мне захотелось расколотить о его голову еще и пару ваз. Неужели я думала, что уважаю этого хитрого, лицемерного?! Да у них вся семейка – сплошной серпентарий!
Ну ничего! Будет еще и на моей улице праздник, когда на ней перевернется «КамАЗ» с пряниками! Я еще добьюсь своего.
Слуга налил бренди в рюмки и тихонечко вышел, затворив за собой двери.
– Отец, ты не можешь устраивать прием! – отрезал Себастьян, едва они с герцогом остались в кабинете одни.
– Не говори ерунды. – Тот раздраженно отмахнулся от слов сына, усаживаясь в свое кресло. Наигранный оптимизм, который он изображал перед Аннель, исчез, не оставив следа, и теперь он был абсолютно серьезен. – Ты даже половины не знаешь и не понимаешь того, что знаю я. Поэтому доверься мне. Прием будет, и точка.
– Отец, ты не можешь так поступить. Девушка пришла к нам из другого мира…
– Очень кстати пришла из другого мира, – вставил его светлость.
– А по-моему, весьма некстати, – возразил Себастьян, опускаясь в кресло напротив отца. Теперь их разделял стол. – Сейчас, когда Соувен всеми возможными способами давит на нас, когда мы каждый день ждем с их стороны провокации, когда они ищут… Неважно! Именно сейчас самый неудачный момент. По-хорошему, следовало бы спрятать Аннель в глухой деревне, даже не извещая мир, что она появилась.
– Не говори ерунды! – вспылил герцог. – Ты понятия не имеешь, как повезло Кларенсу, что у него появилась Аннель! Они… Их считают повенчанными душами. Ты только вдумайся – повенчанные душами! Для нас это совершенно меняет всю ситуацию! Мы сможем вывернуть все так… В общем, это к делу не относится, однако запомни: для Кларенса появление Аннель – большая удача, которой следует воспользоваться.
Себастьян лишь скрипнул зубами от раздражения и отпил глоток бренди. Отчего-то его ужасно злило происходящее. Как политик, он понимал, что затеянный отцом прием – форменное сумасшествие. Он злился, осознавая, сколько всего может произойти, если представить Аннель высшему свету. Но достучаться до отца он не мог. Видимо, тот знал что-то серьезное, но не желал рассказать. Однако при этом Себастьян отдавал себе отчет, что злиться из-за возможных проблем глупо. Но что-то в этой ситуации его сильно раздражало.
– Тогда я вынужден буду доложить королю, – как последний аргумент в споре предупреждающе произнес Себастьян.
– Говори, – скривился герцог. – Только не забывай, что Аннель не королевская бабка. И что его величество, обладая всей полнотой власти, не может мне запретить устраивать праздник по поводу свадьбы племянника.
Всю неделю, пока мой «благоверный супруг» отсутствовал, целыми днями меня мучили мисс Регер и мистер Муари. Клара пыталась научить меня, как правильно вести себя за столом, как правильно ходить, сидеть, улыбаться… Да она даже дышать меня учила, когда принесли это пыточное сооружение под названием «корсет»! Единственным его плюсом являлось то, что мне гораздо легче теперь стало держать спину прямо, а в остальном… От ношения корсета я приобрела лишь сплошные неприятности в виде потертостей, головокружения, если я по привычке пыталась вздохнуть полной грудью, и невозможности нормально поесть. Если бы не Меган, приносившая мне закуски перед сном, я бы похудела еще сильнее.
Мистер Муари оказался учителем танцев, специально приглашенным его светлостью, дабы я смогла станцевать на балу хотя бы полонез, открывающий бал, и вальс как наиболее страстный танец из всех. Он нещадно гонял меня, заставляя танцевать по три-четыре часа кряду. А если учесть, что здешние платья особым удобством не отличались, все действо превращалось в изощренную пытку.
Но если мисс Регер и мистер Муари занимали все мое время от рассвета и до ужина, то после оного меня терзал герцог Коненталь. Он начинал со мной беседу о пространных вещах, а потом плавно и, как он считал, незаметно переводил ее в другое русло, а именно о его разлюбезном Кларенсе. После таких положительных продолжительных рассказов, даже если б я была без памяти влюблена в супруга, то возненавидела бы его. Сколько дифирамбов герцог изливал на маркиза, сколько комплиментов ему расточал… Тот, наверное, столько не слышал про себя с пеленок.