Записки звездочёта Сириуса
Шрифт:
— Я, — пискнул он.
— Кто? — снова спросил Апчхибосс Утринос.
— Министр школ и… бань, — запинаясь произнёс человек с красными ушами.
— С сегодняшнего дня вы наполовину разжалованы, — заявил Апчхибосс Утринос. — С сегодняшнего дня вы министр школ, и только!
— Слушаюсь! — всхлипнул бывший министр школ и бань, а ныне только министр школ.
— Почему он плачет? — удивился диктатор. — Это очень подозрительно.
— Он плачет потому, что в нашей стране нет ни одной
— Разве? — с облегчением вздохнул Апчхибосс Утринос и благодушно кивнул коротышке с розовыми ушами. — Ладно, можешь оставаться, кем был.
— Слушаюсь! — засиял бывший министр школ, а теперь снова министр школ и бань.
Теперь все взгляды опять устремились на генерала Трах Тах-Таха.
— Генерал, — ласково спросил Апчхибосс Утринос, — а ваше мнение?
Генерал тупо огляделся по сторонам и, так как никто не осмелился ему подсказать, о чём его спрашивают, брякнул наобум:
— Пряником!
— Что? — оторопел Апчхибосс Утринос. — Каким… пряником?
— Пряником! — упрямо повторил генерал. — Пряником и кнутом!
Диктатор испуганно нажал кнопку.
В дверях бесшумно появились двое санитаров с носилками.
— С народом надо обращаться так, — по-военному отчеканил генерал Трах Тах-Тах, — пряником и кнутом! Кнутом и пряником!
Апчхибосс Утринос сделал знак санитарам — они исчезли так же незаметно, как и появились, — встал и решительно направился к генералу. Тот растерянно заморгал глазами. Апчхибосс Утринос сунул руку в карман.
Посеревший от страха генерал резко отшатнулся и, пыхтя, как паровоз, помчался вокруг стола. Апчхибосс Утринос — за ним. Так они молча сделали несколько кругов на глазах изумлённых министров. Нотус Меморандум потихоньку вскрикивал:
— Так его! Его — так!..
Апчхибосс Утринос понял, что генерала ему не догнать, и благоразумно остановился. Трах Тах-Тах сделал ещё один круг и неожиданно для себя наткнулся прямо на Апчхибосса Утриноса. Раз! И на груди у него засверкал новёхонький орден, который ловко нацепил ему на грудь Апчхибосс Утринос.
— Изумительный лозунг, генерал! — воскликнул диктатор. — Эти слова должны стать девизом нашего острова! «Пряником и кнутом! Кнутом и пряником!» Замечательно! Только необходимо небольшое, крохотное уточнение. Нужно добавить: «И ещё раз кнутом!»
— Гениально!.. Монументально!.. Железно!.. — снова зашелестело за столом.
Нотус Меморандум завистливо прошептал:
— Везёт же людям!
— А теперь осталось утрясти кое-какие мелочи, — сказал Апчхибосс Утринос. — Я считаю, что Гром и его уцелевшие бандиты должны быть отпущены на волю.
— К-как??? — громогласно воскликнули все 114 министров.
— На носу выборы, господа, — строго сказал Апчхибосс Утринос. Разумеется, народ любит меня! Но… всё же надо подстраховаться. Иногда приходится считаться и с общественным мнением.
Министры недовольно загудели.
— Успокойтесь, господа, — поднял руки Апчхибосс Утринос. — На следующий же день после выборов мы всех их перехватаем поодиночке. — И скромно добавил: — Тайфун придерживается того же мнения.
— Прелестно!.. Потрясающе!.. Феноменально!.. — привычно запели министры.
— Пока всё, господа, — закончил Апчхибосс Утринос. — Мне ещё надо подготовить мою гениальную речь.
Вечером он произнёс эту гениальную речь на Центральной площади при большом скоплении народа:
— Дамы и господа! Солдаты, рабочие, моряки, кухарки, швейцары и сотрудники музея восковых фигур! С вами говорю я, ваш Апчхибосс Утринос! Скоро выборы. Я вас призываю: голосуйте за самого достойного — за меня. Я надеюсь, что вы не подведёте, дети мои. — В голосе послышалось неподдельное рыдание, своей речью он неожиданно растрогал самого себя.
Толпа начала потихоньку расходиться, уже больше не ожидая от его речи ничего хорошего.
Через полчаса на площади не осталось никого, кроме тринадцати тысяч сыщиков, членов их семей и дальних родственников.
— Все разошлись, — сообщил Нотус Меморандум диктатору, сделавшему очередную выразительную паузу.
— Они не разошлись, — строго поправил его Апчхибосс Утринос. — Они поспешили выполнять мои призывы.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Бесславный конец знаменитого сыщика
— Заключённый № 14912.
— Я.
— Вы свободны…
Гром открыл глаза — через ржавую решётку окна в камеру просачивался утренний свет.
Неужели это только показалось?
Ну нет же! По длинному тюремному коридору опять гулко разносятся тяжёлые шаги. И снова лязг запоров и равнодушный голос надзирателя:
— Заключённый № 14913.
— Я.
— Вы свободны.
Гром встрепенулся и встал, чуть не задевая головой низкий каменный потолок. Теперь шаги надзирателя приближались к его камере: тум-тум-тум…
Долгий пронзительный скрежет ключа в замке.
Тягучий скрип двери.
— Заключённый № 14914.
— Я.
— Вы свободны.
Через два часа тарахтящий катер увозил первую группу бывших заключённых на Зелёный остров.
Всё дальше и дальше уплывал назад мрачный островок с громадой тюрьмы.
Все как заворожённые смотрели на приближающееся побережье с белой полосой прибоя, на верхушки королевских пальм и эвкалиптов, вздымающихся над зеленью кустарника, и на далёкие волнистые горы.