Записки. Том II. Франция (1916–1921)
Шрифт:
Все, что касалось будущности России как государства, не играло никакой роли, и в этом преступление большевиков. Став на этот путь, они с него сойти не могли, и их последующие заявления – бахвальство, а настроение бороться с поляками – просто игра.
Многие из нас думают, что они становятся на национальную почву, думаю, что они этого не могут и даже не думают об этом. Если у кого-нибудь и поскребет, что совершается преступление против России, то есть утешение – зато работаем на проведение коммунизма, который должен осчастливить человечество.
Если бы они встали на национальную платформу, то они могли бы притянуть к себе многих.
Надо теперь спасать
20-III-20
Прилагаю при этом вырезку из «Temps» о передаче Румынии, письма от верховного советника Вайды-Воевода {413} , председателя румынского Совета, о соединении Румынии с Бессарабией.
413
Вайда-Воевода Александру (1872–1950), государственный и политический деятель, премьер-министр Румынии (1919–1920, 1932 и 1933).
Главные державы на Конгрессе мира (Англия, Франция, Италия, Япония, без Америки) высказываются в пользу соединения Бессарабии с Румынией, которое официально провозглашено представителями Бессарабии, и желают заключить договор о признании этого соединения, как только упомянутые условия будут выполнены. Совет отторгает от другого государства, составляющего вместе с Францией основание Антанты, земли и передает их другому, отличается лишь тем, что оно заняло Венгрию во время революции и господства там коммунизма.
Главные союзные державы сохраняют за собой право передавать все будущие затруднения, которые могут возникнуть вследствие одного из этих двух вопросов, на арбитраж Лиги Наций.
Какие же это два вопроса? Первый, надо думать, они (союзные державы) считают, что это соединение будет гарантировать защиту общих и частных интересов Бессарабии, особенно в том, что касается отношений с соседними странами, и второй, что права меньшинств будут гарантироваться без тех же условий, что и права меньшинств, проживающих в других частях королевства Румынии. Но главное, что Верховный совет считает Бессарабию общерумынским вопросом.
Если Совет не вынес решения раньше, то в силу затруднений с предшествующим кабинетом Румынии, и потому он надеялся на дружеское соглашение между Румынией и Россией.
Но это не постановление Совета, а любезное извещение, притом условного и довольно неопределенного характера, допускающее споры и протесты. Любезный дипломатический акт.
20-IV-20
Восстание рабочих в Руре, якобы в ответ переворота фон Каппа {414} в Берлине, привело к занятию французами 6-IV местности на Майне как залог своевременного очищения правительственными немецкими войсками центральной зоны (Рур), куда они были двинуты для восстановления порядка.
414
…переворота фон Каппа… – Капповский путч 10–17 марта 1920 против правительства Веймарской республики под руководством генерала Вальтера Лютвица и Вольфганга Каппа.
3-IV Версальский договор установил нейтральную зону на правом берегу Рейна, предоставив в то же время союзным войскам занятие левого берега Рейна (на 15 лет и более) и его тетте-понов. В этом постановлении многое стало не договоренным.
В числе из вопросов об отношениях германской власти в случае волнений и беспорядков в этой заводской зоне. Применения к нейтральной зоне понятия о нейтральном государстве было для этой зоны неуместно, так как она составляет неразрывную часть Германии. Беспорядки и эксцессы вспыхнули в условиях очень сложных и обостренных между французами и Германией. Последняя не выполнила многое из того, что она по договору должна была исполнить. <…>
Экономическое и финансовое положение Франции все ухудшалось и продолжает ухудшаться, и выхода к лучшему не видно. В каждом действии, в каждом явлении во внутренней жизни Германии французская мысль видела желание отделаться от договора, расторгнуть его, если не сейчас, то в дальнейшем будущем, и осуществить идеи реванша. Франция, опасаясь этого, измышляла, как бы оградиться от этого, и таила свои планы, которые шли к расчленению и ослаблению уже надломленной Германии.
Взаимная подозрительность, лежащая в основе взаимных отношений, подогревалась донесениями агентов и комиссий.
Раздутое выступление фон Каппа как бы послужило подтверждением затаенных планов юнкеров и военных. Всякое проявление в Германии лиц, партий толкуется и понимается здесь под одним углом зрения: опасение неисполнения договора, реванша и восстановление власти военных, т. е. представителей мысли реванша.
Направление войск в район Рура, в мыслях французских политиков, предусматривало не восстановление порядка, а другие политические цели. Неспокойное состояние духа, тяжелое положение внутри, затруднения и даже невозможность приобретения каменного угля в Америке и Англии при существующем курсе и сознание, что с немцами, по их психологии, надо говорить и действовать по-иному, привели к мысли произвести фактическое давление и прибегнуть к методам, практиковавшимся немцами во время войны. Район Майнца являлся залогом к своевременному очищению немцами Рура.
Может быть, в этом действии крылись и другие намерения политического характера, лелеемые некоторыми с первых дней перемирия 1918 года, но это секретно. Возможно, что в интересах исполнения Германией договора решительный характер действий дает плоды, а в течение 20-го года немцы напрягут все силы, чтобы, удовлетворив Францию, избавиться от неприятного соседства.
Но быть в этом уверенным, в особенности после ноты английского правительства от 8-го апреля нет оснований. Англия, в лице своего правительства, выразила не сочувствие действиям Франции и прочла ей, как добрая тетушка, строгую нотацию за легкомысленное поведение. Но тетушка упустила из вида, что, не сочувствуя этому, она могла бы все это сказать 3-го или 4-го апреля и тем остановить по ее понятию неблагоразумный шаг Франции.
Франция нажала на Германию, а верный союзник нажал на своего союзника. Фактически Англия мешать Франции не будет, но морально заняла положение дядьки и, без сомнения, где-то в других местах извлечет для себя большие выгоды на счет Франции. Франции придется покориться; зависимость от Англии сильна, и вывернуться ей никак нельзя. Англия к своим противникам беспощадна, а если поперек дороги попадется друг, она его раздавит, а если не может, прищемит.
В свое время мы вытаскивали каштаны для германского императора, а теперь будем трудиться на пользу Великобритании.