Запомни, ты моя

Попова Любовь

— Мы не знаем, что нас может ждать. Алена вряд ли будет рада, если тебя возьмут вместо нее и протащат по тому же пути.

— Сволочи! Вы оба! Я не беспомощная! Я могу за себя постоять!

Но как она ни кричит и ни бьется в истерике, они отвозят ее в аэропорт и наказывают лететь в Москву. То же самое приказано сделать Диане, которая сидит в вип-зоне.

— Ненавижу мужиков, — складывает руки на груди Вика, садясь на диванчик рядом с Дианой, и заказывает себе порцию водки. Ей срочно нужно напиться. — Я уверена, что нужна здесь, а они меня отправляют

в безопасное место. И как я должна себя чувствовать? Ну и что ты молчишь?!

— Знаешь, — очень спокойно говорит Диана и не дает Вике выпить. — Я думаю, что все-таки уезжать нам не стоит. У Алены срок уже большой. Когда они будут ее спасать, вряд ли позаботятся о том, чтобы ее не трясло и не качало. А я все-таки медсестра. А у тебя, если ты помнишь, отец военный.

Вика еще шире распахивает свои огромные глаза и резко притягивает к себе Диану. Внутри нее бушует столп пламени! Она не будет бесполезной! Она обязательно поможет!

— Ты знаешь, куда они поедут? — спрашивает она Диану, и та с улыбкой кивает. — Тогда пойдем звонить моему отцу. У него наверняка есть пара бесхозных вертолетов.

Глава 53. Алена

«Никита не убьет себя».

Эту мысль я надела как бронежилет, чтобы не утонуть в реке отчаяния, но она поднималась все выше, к горлу, заволакивала глаза слезами.

«Никита себя не убьет».

Он сильный, и даже если над ним надругаются, должен преодолеть это. Справиться со всем, что выпадет на его долю.

Я же справилась. Я же выдержала все. А он? Он не слабак. Я бы никогда не полюбила слабака. Но именно сейчас уже жалею, что не сказала об отцовстве. Это был бы дополнительный стимул жить, если меня недостаточно.

— Прекрати слезы лить, хуже сделаешь, — шипит на ухо Омар, продолжая вести меня к Роберто по бесконечным коридорам к первому корпусу. А я киваю, утираю слезы, глотаю последние капли, обещая себе больше не рыдать.

Раньше я не плакала. До встречи с Никитой семь месяцев назад я не плакала, потому что знала: слезы никого не разжалобят. Наоборот, подогреют интерес к зверствам. Собираю в кулак всю силу, что осталась, обещая себе выжить любой ценой ради малыша, беру себя в руки и просто верю в Никиту, верю, что он справится и сможет сбежать, а потом…

— Хватит! — тихо рявкает Омар, а я не знаю, что и думать, потому что понятия не имею, куда повели Никиту, и сможем ли мы вообще когда-нибудь увидеться. Выживет ли он?

Нас приводят в корпус, где останавливаются самые богатые клиенты и инвесторы этого лагеря смерти. Я совершенно не удивилась, когда обнаружила, что Роберто один из них. Еще в тот раз он проявлял недюжинный интерес к месту, где держат таких «цыпочек» как я.

Но мне интересно, как случилось, что он попал в эту компанию, ведь когда я с ним спала, он точно был не в курсе. Были только вопросы, на которые отвечать было не разрешено.

— Лина, отлично выглядишь. Рад тебя видеть, — помогает Роберто слезть с кушетки. Только вот его помощь и слова насмешка. Вот он при

полном параде, как всегда, в костюме с иголочки, а я уже представлю, как быстро эта ткань пропитается его кровью. Я бы очень хотела ударить его, отбросить руки-клешни, но делаю вид, что мне все равно.

— Не могу ответить тем же.

На лице маска, в душе замок с семью печатями. И теперь только встреча с Никитой сможет его взломать.

— Надеюсь, с тобой хорошо обращались? Мне сказали, ты изъявила желание работать. Сначала даже хотел возмутиться, а потом решил, что так лучше. Ты меня слышишь? — усаживает меня в кресло и руки пристегивает наручниками, а я невольно смотрю на окно первого этажа.

Оно даже без решеток. Вылезай и беги.

— Слышу.

— Просто неживая какая-то. Не заболела? — спрашивает уже Омара, и тот покорно качает головой, объясняя все просто.

— Она же беременна. Гормональный фон нестабилен.

— Ну, конечно, конечно, — садится Роберто в соседнее кресло и продолжает меня осматривать, пока я думаю о путях отхода. Но руки мне сковали наручниками, а в комнате охрана. Но все теряет смысл, когда Роберто снова открывает рот. — У меня был Самсонов. Не хотелось бы тебя расстраивать, но он не хочет твоего возвращения.

Чушь! Я даже комментировать это не хочу.

— Он наплел сказочку тебе, мол, все, что он делает, во имя эфемерного добра. А на самом деле он просто зарабатывает деньги, как и мы все. Но… Ему нужен внук. Я правильно понимаю, твой ублюдок — его внук?

Ублюдок, это ты… Тварь, которой, как и Марсело, не жить на этой земле.

— Да.

— Так вот, он предложил мне немало денег, чтобы ты родила в комфорте, отдала ребенка и исчезла с их горизонта. Говорят, ты принесла немало проблем. И знаешь, я готов тебя забрать, если ты, конечно, вернешься в прежнюю форму.

Какое великодушие, только вот…

— Почему вы не связались с ним раньше? Почему хотели похитить его детей, если он за вас?

— Меня уверили, что он нас обманывает. Но Самсонов предоставил неоспоримые доказательства своей верности системе, поэтому сомнений у меня быть не может. Сейчас тебя отвезут в одну частную клинику, там вызовут искусственные роды и отдадут ребенка.

— Рано… — раскрываю я рот от ужаса.

— Меня убедили, что на этом сроке ребенок должен выжить. Так что я не вижу смысла ждать. Самсонов сам хотел присутствовать на родах, но я посчитал это небезопасным.

Все эти слова. Все эти фразы. Смысл уплывал от меня настолько стремительно, что становилось страшно. Самсонов не мог так поступить. Я просто не верю. Сейчас наверняка меня начнут вывозить, и кто-то подоспеет спасти, иначе быть не может. А если нет? А если я придумала себя доброго дедушку? А если кроме меня у меня никого не осталось, и Никита мертв? Кто? Кто еще спасет меня и моего малыша?

Взглядом прошу Омара выяснить хоть что-то и тот смотрит на Роберто.

— Мне требуется взять с собой анализы и некоторые исследования. Я сейчас вернусь.