Заповедник "Неандерталь". Снабженец
Шрифт:
– Это? – небрежно ответили мне. – Хлебопечка полевая. ПКХ-50М2.
– И сколько такая печёт?
– До трех тонн хлеба в сутки. Хоть черного, хоть белого, хоть серого, – ответил старый мастер. – Да хоть кулич на Пасху. Только форма будет одна – ««кирпич»».
– На чём работает данный агрегат?
– На солярке, керосине. А может и на дровах или угле. Да хоть на кизяке, – и, поглядев на мой заинтересованный взгляд, спросил.
– Сколько организмов тебе кормить надо?
– Чуть больше сотни,- ответил я.
– Эта и
Вот что я в своих прожектах упустил, так это - как я буду строителей конезавода кормить. И чем.
– Охренеть. Дайте две, - невольно вырвалось у меня.
– Сто евриков, и она твоя. Но двух нет. Толька эта, – улыбается.
– Комплектность? – насел я.
– Полная, только-только с консервации снята. С длительного хранения. Кухни полевые влёт ушли, а печка эта что-то подзадержалась у нас. Вся документация в порядке. Как и инструкция по эксплуатации.
– А еще полевую кухню достать можешь?
– Какую тебе?
– Возимую. Ротную. Прицеп.
Мастер отошел недалеко. Куда-то позвонил по мобильнику. Вернувшись, сказал.
– Радуйся. Прямо сейчас в наличие есть переносная КП-30 - на отдельный взвод или блокпост. Она всего 100 килограмм весит. Одновременно готовит первое, второе и кипяток. И буксируемая ротная полевая кухня КП-130. Но деньги хотят сразу и налом.
– Нет проблем, - ответил я. – Пусть привозят. Лишь бы агрегаты рабочие были и комплектные.
Что-что, а с деньгами у меня проблем пока нет.
Домой - на Тамань, - к вагону, приехал с полевой кухней на прицепе. Вторая – переносимая полевая кухня тряслась и гремела в кузове пикапа. Полевую хлебопечку пока оставил в автомастерской – завтра заберу. А то фаркоп у меня только один.
Возле состава Тарабрин собрал целый конно-бычий обоз, который загружали чем-то из теплушек и куда-то вывозили. Освобождали для меня временные склады. Будет куда завозить необходимое на будущий сезон. А необходимого барахла набиралось – мама не горюй.
Полевая кухня оказалась марки КП-125, а не КП-130, да и ладно – разница всего в пяти порциях. А где на 125 рыл готовят, там и 130 прокормятся. А если готовить только одно блюдо, типа кулеша жидкого, то и все 250 человек харчиться могут разом.
Тарабрин мою новую машину похвалил. Но на кухни сказал, что это лишние хлопоты. Баловство.
– Костер и казан – люди сами себе сготовят, не маленькие.
– Завтра еще хлебопечку полевую привезу, - сказал я, – на всех разом хлеб печь.
– Ох, Митрий, можно подумать, что у людей баб нет для этого, - вздохнул Тарабрин. – Сготовить еду некому.
– Так они с бабами ко мне на стройку припрутся? – округлил я глаза. – Это мне не только работников, но и их баб кормить придётся. Мы так не договаривались. И что-то я не видел баб в артели каменоломщиков, что ты в Аджимушкай отправлял.
– Так то - на зимовье, - ответил Тарабрин таким тоном, что это все это и так знают.
– Степаныч, слушай мое слово. Кто на постоянное жительство со мной в Крым – пусть с бабами и детьми приезжают. А кто только на сезон трудником – будьте любезны, своих присных дома оставлять.
Опять Москва ««осевого времени»». Забрал свою полевую хлебопечку в автомастерской и скатался на склад той фирмы, у которой кухни покупал. Адрес был на врученной мне, после оплаты, визитке. Так что посредники в данный момент мне не понадобились.
И не зря съездил.
Взял у них еще одну взводную кухню в запас – мало ли какая подкомандировка от моего ««крымской зоны»» образуется. Там тоже народу питание организовывать придётся.
Договорился о поставках спиралей Бруно. С длительного хранения. Оцинкованных.
И, походя, прихватил пару армейских утеплённых палаток на 85 человек казарменного содержания каждая. Строителям чтобы было, где ночевать. Записал в поминальник важный вопрос с добычей кроватей и матрасов с подушками для них же.
Обещали мне квази-армейские торгаши подготовить к весне миски-ложки, фляги и котелки на 150 организмов. Ремни брезентовые. Верхонки. Шанцевый инструмент сапёрный.
Выбор был большой – только плати, но это попозже, ближе к весне понадобится.
Пытались втюхать еще полевой кипятильник на 100 литров, но его класть уже было некуда – весь кузов забит. Хотя вещь нужная. Бачки еще с кружкой на цепочке для кипяченой воды внедрить бы в наш быт, что под замком около ««грибков»» с часовыми в летних лагерях моей сапёрной роты всегда стояли.
А то, припоминаю, Крым, да вообще юг России, при царях холерой славился.
Не успел оглянуться – уже Рождество. А я все это время так и таскал по мелочи из разных времен - то одно, то другое, пока все теплушки под потолок не забил.
Рождество праздновали у Тарабрина, перед этим отстояв службу в церкви в станице Таманской.
Наконец-то я увидел весь местный бомонд - в основном состоявший из крепких хозяйственных мужиков – старост станичных, но которых по их виду так и порывалось обозвать атаманами, и местной интеллигенции – врачей и священников. Так что пир ««с первой звездой»» у Тарабрина был статусным мероприятием.
Меня Тарабрин посадил рядом с собой, отчего я поймал несколько ревнивых взглядов. И понял некоторые скрытые мотивы отправки меня отсюда через пролив.
Понятно. Пришлый боярин заезжает старые роды. Женился, породнившись с церковниками, детей заведет. И подвинут мои дети кое-кого в местной иерархии вниз. А церковь только пособит этому.
М-да… Ста лет не прошло, а русский народ уже возрождает местничество. И единственный сдерживающий фактор – долголетие первого лица.