Запределье
Шрифт:
Прислонившись к стволу дерева, он лениво оглядывал окрестности. Менее трех десятков лет назад эта коряга стояла на холме в сотне метров от Лабиринта. А сейчас до стены рукой подать. И стены уже не выглядят древними развалинами. Да, Алисса постаралась, надо отдать ей должное. Еще лет двадцать всё здесь будет держаться в память о ней. А может и дольше. Надо будет завтра сходить на Перекресток. Должно быть, она уже вступила в права Хранительницы. Интересно, оставит Алисса его портал или все же закроет?
Джарет очнулся от раздумий и взглянул на часы. До тринадцати осталось пять минут. Великий Хаос, где этот проклятый мальчишка?!
Как потом выяснилось, виноватыми оказались гусеницы. Когда однажды в припадке творческого вдохновения Джарет создал этот глазастый гибрид гусеницы и червяка, он и не подозревал, что они окажутся такими живучими. Гусеницы расплодились по всей внешней стене. В бабочек они не превращались, вместо коконов вязали полосатые шарфики и большую часть времени пили чай и занимались сплетнями. Когда измученный Гленн добрался до их колонии, добросердечные гусеницы тут же показали ему, в какой стороне выход и честно предупредили, чтобы он ни в коем случае не ходил в противоположном направлении. Не доверяющий никому в этом постоянно меняющемся месте Гленн поступил с точностью наоборот.
Когда с последним ударом часов рассвирепевший король гоблинов перенесся в замок, его встретил виновато разводящий лапами командор.
– Что мы могли поделать, повелитель? Он выскочил прямо к замку. Мои ребята его схватили, конечно. Точнее, подхватили — он уже с ног падал.
Джарет скрипнул зубами.
– Пойдем, - он вместе с Бором переместился в свои покои.
– Возьми вот эту карту и схему. Отбери полсотни гоблинов посообразительнее. Отправишь туда, пусть работают. И заберут с собой мальчишку.
– Новые владения?
– командор просмотрел схему.
– Слишком сложный путь, они потом одни заблудятся.
– Когда Хранительница проложит туда прямую дорогу, станет ближе.
Бор тактично промолчал.
– Ладно, - Джарет поправил мантию.
– Идем доигрывать этот спектакль.
Гленн удерживался в вертикальном положении исключительно благодаря поддержке двух стражников. Джарет уселся на трон, не спеша закинул ногу на ногу и оперся рукой на трость.
– Как я вижу, ты не выдержал испытания. Нельзя быть таким недоверчивым, Гленн, - Джарет насмешливо улыбнулся.
– Условия ты, надеюсь, помнишь?
– Я не уйду без Ланы, - Гленн поднял глаза на Джарета. Взгляд был упрямый.
– Неужели? Хотя верно, ты не уйдешь, тебя вышвырнут! Туда же, откуда взяли!
– Лучше убейте меня!
– Гленн вдруг затрясся так, что зубы застучали.
– Я не хочу, чтобы меня замуровали в стену!
– Что?
– Джарет поднял бровь.
– Были прецеденты?
– Да, - мальчишка окончательно поник.
– Еще до моего рождения. Однажды двое сбежали из башни и добрались до города. Их замуровали в стену — живых, потому что не смогли убить.
Джарет задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. Настолько развитая регенерация — весьма полезное качество для воина. Если обучить Гленна, потом можно будет продать его в гвардию Брайана. Или в охрану Перекрестка.
Джарет посмотрел на Бора.
– Командор, возьмешь его в оруженосцы. А ты, Гленн, запомни: твое будущее зависит от тебя самого. Если сумеешь освоить воинское искусство, сможешь сделать неплохую карьеру.
Гленн покосился на гоблина, но смолчал. Джарет поднялся и прежде чем исчезнуть, добавил:
– Но если ты задумаешь что-то против меня, Гленн, я уж найду способ тебя убить, поверь мне.
Алисса с трудом воспринимала тот факт, что она теперь Хранительница Перекрестка. В первые дни накатывала такая тоска, что не спасали даже многочисленные дела. Из правителей фейри с визитом к ней пока что пожаловал только Брайан, умело скрывающий свое любопытство за безупречной вежливостью. Мэб не спешила заключать договор с новой Хранительницей. Джарет тоже не показывался. Зато снился по ночам, так что утром Алисса просыпалась измученная и в слезах.
Чтобы отвлечься, она взялась разбирать забитый бумагами стол в своем кабинете. В нижнем ящике обнаружилось потайное отделение. В нем лежал большой медальон с двумя портретами внутри. «Они были очень красивой парой, - с горечью подумала Алисса.
– А Джарет совсем не изменился с тех пор».
Под медальоном лежал исписанный пожелтевший лист бумаги. Почерк был Хельги. Стихи? Странно. Алисса не замечала за своей наставницей любви к изящной словесности.
Любить тебя, как будто в прорубь
Нырнуть — и весело, и страшно.
Любить тебя — не больше проку,
Чем день сегодня ждать вчерашний.
Любить тебя, как ветер в поле
Ловить — вот так же бесполезно.
Любить тебя — железной воле
Себя вручить, скале отвесной1.
Кому посвящались эти строфы, было очевидно. В горле запершило. Алисса до боли закусила губу.
Тебя любить — других забыть.
Что в жизни лучше этой доли?!
И от тебя тайком от боли,
От вечной боли волком выть.
Тебя любить — в пустыне воду
Глотать, не утоляя жажды,
И прихоти твоей в угоду
Отброшенною стать однажды.
«Как про меня написано...» Слезы уже лились ручьем. Алисса вытирала их ладонью, не давая упасть на выцветшие чернила.
Тебя любить — как в море плыть,
Где хлещет волнами наотмашь.
Воистину, тебя любить —
Непозволительная роскошь.
Тебя любить — так путь опасен,