Запретная Родина
Шрифт:
Два десятка человек на сотни миров – ничтожное количество. Мы копошились упрямыми жуками в беспокойном муравейнике, зная, что запросто можем погибнуть среди такого количества недружелюбных или равнодушных энергий. Но добра, тепла в людях тоже было много, а потому их нельзя было бросать на произвол судьбы. Тем более что бродяг становилось всё больше, вирус Промежутка крепчал и разрастался. А у нас с Алеардом было всё меньше времени друг для друга.
Всего через пару месяцев дошло до того, что приходилось часто разлучаться, отправляясь в разные концы карты миров. Алеард, отпуская меня, конечно, знал, что сможет беречь и сквозь реальности, а вот я волновалась за него отчаянно, не умея глядеть через пространство. Так, день за днем, наваливались дела, которые не могли быть отложены. Мы ввязались в это и не хотели отступать, но как же тяжела была печаль, что накрывала меня вместо одеяла, обнимала вместо сильных рук, когда я одна засыпала в какой-нибудь далекой от спальни на Тасуле постели!
Одна. И он один. Жадное страдание сердца заменила голодная и глухая боль тела. Привыкнув получать Алеарда, знать его на всех уровнях, я посерела, заключив радугу жажд под крепкий замок. Для меня было так важно общение через прикосновения, и вот теперь даже рукопожатие, короткая ласка пальцев казалась недостижимым наслаждением. Чем заплатить за право обнять любимого? Я готова была предложить почти любую цену, но пока что отдавала одно, самое важное – время.
Как когда-то сказал Юджин – путешествия не всегда веселы и приятны. Так и забота о мирах, нами открытый и проложенный путь. Он не был легок прежде всего потому, что разлучал друзей и близких.
Мимоходом, прочесывая неведомые территории, я пыталась узнать что-то о Лине, Юджине и Аги с Юрайном. Иногда мне даже удавалось встать на след, но он всякий раз был ложным, и это сердило не на шутку. Приливы настроения были двух видов – полные раздражения, громкого отчаяния, когда я начинала злобствовать и огрызаться, или унылые, равнодушно-печальные, проходившие в молчании и строгости. И это тоже казалось мне промахом – не уметь отыскать баланс в собственных чувствах. Наверное, такая проблема возникала у многих Метеоров.
Шел четвертый месяц по времени Тасулы, и вот уже пятый день как я получала известия об Алеарде только от Аймана или Кристиана. Ойло и тот куда-то подевался. Казалось, жизнь уже не будет прежней. Нас засосало и крутило в этой мощной безысходности, а выход не был известен никому. С утра пораньше я сразилась в каком-то из миров с темными, потом вернулась в лабораторию, чтобы поесть, затем снова отправилась на «дежурство», чтобы к обеду переместиться на кухню и там в одиночестве пила чай. В недовольстве собой и своей дорогой мало плюсов, зато минусов – хоть отбавляй. Я забросила тренировки со стихией, перестала следить за телом и носила всегда одно и то же – штаны да бесформенную майку. Худела, безжалостно заплетала волосы в тугую косу, мало спала. Наказание хоть как-то помогало переживать утрату.
Фрукты уже не казались сладкими, я пихала в себя сочные ломтики через силу, а когда услышала шаги, чуть не свалилась со стула. Я знала эту походку, ещё бы мне её не изучить.
Воплей и визгов не было, я снова на нем повисла и замерла. Сколько минут у нас было? А что, если целый час вместе? Но даже если так, потом всё равно придется тонуть, потому что без Алеарда мне не хватало воздуха.
– Малышка, – сказал он, проводя губами по моей щеке. – Здравствуй.
– Алеард… – прошептала я. Слезы удалось побороть, боль – задавить. – Привет. Поешь?
– Да.
Одно короткое слово и мне стало ясно, что он только перекусить и заскочил. И с этим надо было смириться. Как и с тем, что миры снова разделят нас. Возможно, надолго. А что, если так теперь будет всегда?.. Если мечта о доме, о мирной жизни в отдаленном уголке небывалой красоты – всего лишь невыполнимая греза?
Я так и сидела у него на коленях, пока он ел. Потом, повинуясь молчаливой просьбе, понуро встала и, не поднимая, глаз, тихо вздохнула. Погляжу – разревусь.
– Фрэйа, – тихо позвал он. – Люблю тебя.
– И я тебя люблю, Алеард.
Мгновение – и исчез. Я тотчас переместилась и рьяно взялась за дело, давя страдание трудом. С уходом Алеарда я по-новому осознала собственную силу. А тут и старого знакомого принесло под горячую руку…
Мир был один из многих, обычный. Города, леса, реки… Много ли отличий найдешь, когда расстроен? Цвета побледнели, люди вокруг казались призраками.
Но только не он. Этот человек был осязаем. Это лицо я бы узнала из тысячи. Ну почему мы встретились, когда рядом не было Алеарда? Ведь он единственный мог удержать меня от жестокости! Я, словно опытный вурдалак, жаждала только крови. Никакой пощады. Никакой жалости. Просто ударить, сломать, открутить ненавистную башку…
Что бы сказал Кириан, если бы мог подать голос изнеоткуда? Достань, отомсти, ответь болью на боль? Вряд ли. И всё же я приняла решение наказать эту бездушную тварь,
Следить за человеком в толпе нехитрая наука, тем более с моим даром. Впервые я пользовалась им так осознанно и четко. Не надо было даже прятаться, когда он оглядывался, чувства помогали слиться с массой человеческих тел. Он повернул направо, я за ним. Стал спускаться вниз, к реке – я следом. В теле назревала колючая сила, энергии выстраивались в ряд и ждали своей очереди.
Размазать о песок. Утопить. Я не понимала, что становлюсь им, уподобляюсь какому-нибудь темному, который привык наказывать без раздумий. Но ведь сейчас было за что! Этот человек убил моего друга, он смеялся, видя наши страдания! Что он заслужил, неужто прощение и доброту?
Когда больше негде было прятаться, я пошла прямо к нему. На пляже было пустынно, ветер гнал седые волны. Мужчина обернулся слишком поздно, чтобы успеть уйти от моих чар. Первые несколько мгновений он хмурился, словно пытаясь вспомнить далекое прошлое, и это разозлило меня ещё больше. Такие не замечают людей, все слабые для них – размытое орущее пятно, куски плоти, которую можно искромсать.
Он был беззащитен. С тех пор ничему не научился, зато я преуспела в дарах. Я могла сделать из него шашлык, отправить лететь так высоко, что он бы превратился в сосульку. Могла чувствами прогрызть дыры в его душе, и, зная это, торжествовала. Я могла стать убийцей, как он, и хотела этого, ибо перед глазами лежал бледный, улыбающийся Кириан, мой надежный друг, мой родной человек, который уже никогда не вернется… и Дерево звенело на ветру железными листьями, охраняя его покой.
А мужчина понял, что я пришла по его душу. Он знал, что не смоется. И ещё он чувствовал, что я пойду до конца. Никаких ухмылок на сей раз? Ни дурного гогота, ни торжества? Как же тебе отомстить, гадина? Что с тобой сделать?.. скрутить, как тряпку, выжать досуха?