Запретная Родина
Шрифт:
– Я не маленькая.
– Знаю.
– И не бессильная.
– Конечно.
– Ты сможешь лучше сосредоточиться на деле, если я буду в безопасности, а всё равно хочу помочь… Однако, если так лучше, останусь. Только не понимаю, неужели в лесу нам и правда ничего не угрожает?
– Почти ничего, – ответил Алеард. – Что мы решим, Фрэйа?
Я вздохнула. Полезу туда – как есть что-то пойдет не так. Я и без дара предсказаний могла это понять.
– Хорошо, останусь. Только, пожалуйста, заклинаю тебя богами всех известных мне миров, будь осторожен! Придешь раненый – стану ходить за тобой хвостиком всюду, ворчать, сердиться и действовать на нервы.
Алеард хмыкнул и крепко поцеловал меня в губы.
– Спасибо, малышка. За то, что понимаешь. Я не намерен всё время держать тебя в клетке, но сегодня должен был попросить не высовываться.
С этим мы отправились к ребятам, и Ойло улыбнулся моему решению.
– Я бы тоже не хотел их одних оставлять на съедение толпе, но и тебя туда брать не хочу. Так что давай-ка лучше позаботимся об ужине.
Он тоже выглядел напряженным, хотя уж Ойло умел держаться непринужденно и легко почти в любой ситуации. Мы расстались возле дальней хижины, и я долго обнимала Алеарда, бормоча, чтобы поберегся. Он отвечал мне теплыми поцелуями, и в конце концов вынужден был расцепить пальцы.
– До скорого, – сказал Ойло.
– Будем на связи, – отозвался Крис.
– Не переживайте, – улыбнулся Алеард.
– Люблю вас, – сказала я, и ребята двинулись через чащу с группой волков, возглавляемые Рарой.
Дождавшись, пока они исчезнут за деревьями, мы с Ойло повернули назад. Шли молча, и каждый, наверное, размышлял о своем. Я решила, что не стану думать о плохом и сосредоточусь на готовке, поэтому, когда мы добрались до стола-пня и развели костер, начала с остервенением чистить местные коренья. Ойло занялся тем же, и вскоре перед нами выросла груда светлых огурцов, которые ещё предстояло очистить ножом. Внутри скрывалась сочная мякоть, сладковатая и освежающая. Не картошка, нечто куда более волокнистое и податливое, годное для варки, жарки и салатов. Ойло деловито вытащил из сумки масло и принялся наливать на кривобокую сковородку.
– Вот они обрадуются, когда мы нажарим изрядное количество этой штуки! – улыбнулся трог.
– Ойло, почему ты остался?
Удержаться было выше моих сил. Парень поглядел на меня спокойно и ласково.
– Они без меня прекрасно справятся, а тебе лучше не оставаться одной. Я, как-никак, твой друг. – Он широко улыбнулся. – Мы всего-то ничего пробыли в этом мире, но повеселились вдоволь, а? Хочешь, расскажу, чего нагляделся?
Я кивнула, и Ойло поведал о других кланах, с которыми они вели разговор. Оказалось, дела обстояли куда хуже, чем я предполагала.
– У них на деревьях человеческие скелеты висят. Не, я видел подобное, и не раз, но все-таки не слишком приятно на черепа глядеть, зная, что их перед подвешиванием обглодали... Клан Серых так вообще меня поджарить хотели, даже котел приготовили. Но Зубан ничего, не растерялся. Ихнего вожака подмял, ухо ему прокомпостировал, и тот согласился для начала поговорить. В общем, как выражаются в мире Аймана, мы в жопе. Грубовато, но вполне подходит под ситуацию. Волки из тех кланов в большинстве своем – злобные твари. Даже внешне другие – всклокоченные какие-то, сутулые. Впрочем, есть и нормальные ребята. Например, Юферт, Од и его дочь. А вот Роха, черного гиганта с обрубленным хвостом, стоит опасаться. Он ничем не угрожал, но глядел так, что у меня мурашки бегали. И, кстати, – почесал короткую бородку Ойло, – ещё кое-что не рассказал.
– Вид у тебя загадочный.
Парень усмехнулся.
– Ха! Так и есть. Ночью странное случилось, такого прежде со мной не бывало. Переплыли мы реку, пошли вдоль берега, а я тащился позади всех. Передо мной шёл вожак Синей долины, Юферт как раз. Я к тому времени с Зубана слез, решил что своими ногами тоже неплохо поработать. Всё шло нормально, и вдруг чувствую, голова закружилась. И тут же едва ощутимый удар по сознанию. Совершенно безумное ощущение! Поднимаю голову, напарываюсь на пристальный взгляд Юферта. А у него глаза такие светлые, большие, когда он на тебя смотрит, страшновато становится. Ну я ему улыбнулся: мол, здрасте, давно не виделись! Он в ответ доброжелательно оскалился, и тут же снова хрясть! Сразу ясно, что нарочно вытворяет, к тому же остальные вперед ушли. «Чего хулиганишь?» – говорю. «Я вижу тебя, – ответил волк. – Не закрывай разум, я помогу понять». Мне стало интересно, ты же меня знаешь… Тем более что он волк не глупый и не злой. Только не сразу разобрался, как его надо открыть. Зато когда поперло, стало уже не до раздумий. Ощущение непередаваемое! Вроде тело идёт само собой, камни обходит, по сторонам глядит, а я сам внутри этого шерстяного зверя! Причем это был не обмен телами, он находился внутри себя вместе со мной. Я просто стал частью него, узнал его воспоминания, мысли, чувства. Напитался им. И – вернулся «к себе». «Это важно», – сказал Юферт и больше ничего не добавил. – Трог почесал в затылке. – Вот такие дела. Теперь думай, что хочешь.
– Может, он сделал это, чтобы ты почувствовал, как тяжело быть волком на Альтании? – спросила я.
– Я тоже сначала подумал об этом. Люди причинили Юферту и его стае много боли, но он не питает к ним той ненависти, что Рох. Он как будто хотел меня к чему-то подготовить.
Мы дочистили последний корешок и ополоснули их из ведра, а затем побросали в котел.
– Думаешь, никаких последствий не будет?
Ойло пожал плечами.
– Возможно, именно они и будут главным уроком для меня. Но пока что не чувствую никаких серьезных изменений.
Я задумчиво помешала воду длинной деревянной ложкой.
– Если ты ощутил себя им, ощутил ли он себя тобой?
– Интересная идея… – начал парень, как вдруг возле хижины что-то громко хлопнуло, и мы упали на землю.
Я приземлилась неловко, прямо на нос, и почувствовала, как пошла кровь. Хорошо, что ничего не хрустнуло, но встать получилось не сразу. Ойло, умница, прикрывал мою спину, потому что откуда ни возьмись появилась новая вспышка, и, если бы не трог, я бы получила сполна. Парень зашвырнул меня за дерево, но я успела увидеть каких-то людей. Обычных с виду, не похожих, правда, на Альтанцев. Скорее уж они были из Архъялв…
Это сразу всё прояснило, и, отдышавшись несколько секунд, я ринулась в атаку. Тревога за ребят, ушедших на переговоры, смешалась с устойчивым желанием кому-нибудь накостылять. Я кинулась на первого попавшегося мужчину и засветила ему пощечину, да не абы какую, а удивительную, из ветра и горячую, словно только что выуженная из кастрюли картошка… Наверняка ощущение было как от ожога, к тому же на щеке злодея осталась ссадина. Понимая, что этого будет маловато, я уверенным движением выкрутила ему плечо, увернулась от удара какой-то дамы в черном, и кинула поганца в колючие кусты. На меня тотчас ринулись ещё двое, и голова закружилась от холодных энергий. Упыри! Именно они так действовали, по словам Аймана. Поборов слабость, я шваркнула обоих потоком воздуха, но перестаралась, и мужчин унесло куда-то в чащу. Глядеть, не переломали ли они все кости, было некогда, хотя в груди шевельнулось знакомое чувство вины. Был бы на их месте убийца Кириана, что бы я ощутила? Мстительное торжество, горечь раскаяния, вдохновение от победы и жажду проделать всё снова, уверенность в собственной правоте?
Меня шибануло по голове, и я шибанула в ответ. Потом увернулась от какого-то светящегося заряда, споткнулась о чьи-то ноги и упала, но вскочила и продолжила бой. Мимо мелькали мохнатые тела волков. Ещё бы звери пожелали остаться в стороне, когда на их землю пришли темные бродяги! Я тщетно высматривала среди злодеев знакомые лица, но ни Лауры, ни сторожа, что сидел со мной в тюрьме, здесь не было.
Неподалеку вспыхнуло дерево. Пришельцы догадались, что нас не взять дарами, и решили напакостить иначе. Вот уж погубить эти чащи я бы не дала ни в коем случае, но что я могла? Своим ветром лишь раздуть пламя, сделать его сильнее. А гады, видя нашу растерянность, подожгли ещё один дуб и, напоследок, бросив всех своих раненых, метнули огненный шар в ближайшую хижину… Пламя было особым, оно жадно и стремительно поедало всё, до чего могло дотронуться. Пока мы смогли потушить одно дерево, огонь уже лизал корни следующего. И даже Ойло, который всегда ладил с пламенем, не мог угомонить его.