Запретная Родина

Мишарина Галина

– Аверина!..

Дернулась, зарыдала и только потом поняла, что по имени меня может звать только он.

– Кристиан… Крис… Прости меня! Я растерялась, я не смогла…

Мужчина поднял меня на руки, и всхлипы перешли в рыдания. Это была блаженная, безумная слабость, которую я всегда сдерживала, за которой не хотела прятаться. Но теперь разом рухнули стены, и желания, отпущенные на свободу, перемешались в кашу. Бывает ли любовь стремительной? Несомненно!

– Это ты меня прости, – сказал он. – Я болван! Нельзя было ни на минуту разлучаться,

тем более когда Арон повсюду своих говнюков раскидал! Боже, Ава, – пробормотал он. – У тебя кровь идет! Давай-ка поскорее на Тасулу вернемся.

– А что же эти? Здесь оставим? – прошептала я, наконец-то поняв, что нам больше ничего не угрожает.

Кристиан поморщился.

– Ничего, оклемаются. Я бы вообще предпочел их засунуть куда подальше, но без Алеарда не получится. Даже дару Штурмана не все миры подвластны.

Когда мы ступили на белый песок Тасулы, я, счастливая, хотя и с синяками, ощутила в походке Кристиана что-то странное. Он прихрамывал и дышал неровно, словно запыхался меня нести.

– Поставь, я ведь не ранена!

– Ну конечно, – проворчал он добродушно. – Вон какие ссадины, да и ушиблась сильно.

– Твои энергии ослабли!

– Ничего, не закончатся.

– Ты ранен! – догадалась я и умудрилась, извернувшись, сползти с его рук. – Почему не сказал? Зачем меня тащишь?! Пойдем скорее!

Тут уж было не до стеснения – подставила плечо, поднырнула, чтобы он мог опереться. Кристиан ласково усмехнулся, хотя и висеть на мне не стал, просто приобнял легонько.

– Спасибо. Ты зря переживаешь. Ничего серьезного.

Он явно не привык себя жалеть. Усаживая мужчину на диван в гостиной, я увидела на майке большое кровавое пятно – уж точно не просто царапина! И как назло никого из Целителей не оказалось на месте. Я обежала все комнаты, все закоулки, но обнаружила только нескольких неопытных молодых бродяг. Ни Леонида, с которым я не так давно познакомилась, ни Руты, о силе которой знали все.

– Сама перевяжу. Ничего, я это умею. Можно?

– Конечно, – снова улыбнулся мужчина, и меня теплом объяло от одного взгляда на его губы. Поцелуй действует порой лучше любого обезболивающего… Однако пришлось взять себя в руки и лишние чувства, совершенно неуместные в данной ситуации, отодвинуть на второй план.

Я подошла, помогла ему снять куртку, затем, кусая губы от волнения, начала стягивать с мужчины майку. Кристиан сидел спокойно, но рукой шевелил неохотно, и, взглянув на его живот, я поняла почему. Порез был глубоким и сильно кровоточил. Его следовало если не зашить, то хотя бы обработать как следует и крепко перевязать. Хотя, конечно, лучше было бы стянуть края нитками…

– Не хочу, чтобы у тебя шрам остался, – тихо сказала я. – Подождем целителей? Я умею зашивать, но не заберу боль. Хотя, если использовать особые снадобья, след останется ровный и будет не сильно заметен.

– В аптечке должна быть специальная штука для зашивания ран, её Альба сделала. Говорят, куда лучше иголки, но я понятия не имею, как ей пользоваться.

– Я разберусь.

И принялась искать эту самую зашивалку. Хорошо, что с сообразительностью у меня был полный порядок, и устройство оказалось отличным – хоть сам себя штопай. К тому же я нашла обезболивающее, и, умея делать уколы, уговорила мужчину на небольшую дозу.

– Зачем зря мучиться? Я тихонечко, ты не почувствуешь…

– Как с малышом со мной, – весело сощурился Кристиан.

– Прости. Я часто с младшим братом сижу, это привычка.

– Да нет, ты продолжай. Приятно. Я, конечно, на роль младшего не подхожу, – и он мне подмигнул.

– И на роль брата тоже, – вырвалось у меня.

–Хм, – отозвался штурман, внимательно наблюдая за всеми моими действиями. Его взгляд не отвлекал, наоборот, успокаивал. У меня даже руки не тряслись.

Разве что некстати появилось то самое тягучее чувство, что всегда разрасталось из живота. Оно зародилось во мне, когда я впервые Кристиана увидела. Нежное, пуховое, горячее – желание, жажда или сама любовь? Наверное, всё вместе.

Я набрала специальных салфеток, начала промывать рану. Молодцы, ребята, обо всем позаботились! Это была не просто аптечка – коробочка для самых разных ситуаций. Если руки есть, можно и без Целителя справиться.

Вот я и коснулась его. Хотелось погладить по широкому плечу, обнять, поцеловать в загорелую щеку… Что уж там дальше – пусть решает сам. Пусть примет решение за нас обоих, только бы не оттолкнул! Я не вернусь домой, не смогу, но это ли важно?

– Теперь лучше отдохнуть и обойтись без нагрузок хотя бы пару дней.

– Я дождусь Леонида и снова пойду искать ребят, – сказал мужчина. – Спасибо большое, Аверина. Теперь позволишь тебе помочь?

Я покраснела.

– Да у меня только губа разбита и царапинки небольшие…

– Размер не имеет значения, их все равно нельзя оставлять в таком виде. Добром на добро? – широко улыбнулся он, и я села на стул, не в силах противиться.

Он коснется меня. Пусть всего лишь как едва знакомый, даже не друг, но коснется! Сестры бы посмеялись, увидев мое помешательство, а родители вряд ли одобрили. И не потому, что не по закону была эта любовь. Атальме приличествовала сдержанность, рассудительность, горделивость. Ничего подобного я в себе отродясь не наблюдала…

Видимо, не судьба мне остаться на родине. Но судьба ли обрести взаимную любовь? Только время знало.

– Так-с, что это у нас? Ага, самое что ни на есть супер средство для заживления.

Его пальцы нежно коснулись моего подбородка, и я замерла, не мигая глядя в снова ставшие синими, добрые глаза.

– Как думаешь, эту штуку можно наносить на такие нежные места? – спросил Кристиан. – А то вдруг хуже сделаю, все-таки губы…

– Не знаю, – хрипло прошептала я и тихонько откашлялась. – Полагаю, можно, она ведь любые раны заживляет. Говорят, Леонид – мастер зелий.