Запретная Родина
Шрифт:
– Ещё какой. Иногда мне кажется, что он может вырастить новую конечность, если потребуется.
– Надеюсь, до этого не дойдет.
Слова были сказаны шепотом, потому что Крис склонился и принялся осторожно врачевать мои губы. Я прикрыла глаза, чтобы не выдать себя, но он наверняка слышал стук сердца и чувствовал мое волнение. Вот только как истолковал его?
– Спасибо… Ой! Какой он противный!
Мы рассмеялись, и стало замечательно на душе.
– Полагаю, если проглотишь, ничего страшного не случится… но лучше не глотать.
Неужели он со всеми был так ласков? Эти прикосновения, неподдельная забота, теплота… Я благодарила темных за то, что нанесли эти неопасные удары. Всё могло бы закончиться плохо, но не закончилось же! А теперь Кристиан рядом, и я наслаждаюсь им. Признаться! Как можно скорее!
Но сначала – дождаться Целителей и убедиться, что мужчину не побеспокоят раны. А уже потом отправляться дальше несмотря на страх. Я знала, что придется разлучиться, и не раз – таковы были путешествия. Но мы встретимся снова. Обязательно. Я приложу максимум усилий.
Смогу ли сделать его счастливым? Увидит ли он мой огонь, поддержит его или потушит? Я молилась всем Богам земного, подводного и воздушного миров о благословении, потому что понимала – всё зависит не только от нас.
Глава 23
Не хочется вспоминать, как и чем мы поддерживали в себе жизнь на этих красивых землях. Если бы не Алеард, я бы точно сдалась, но благодаря его сдержанному оптимизму находила в себе силы даже на шутки. Мы согревали друг друга средь бесконечной сырости, радовались каждой редкой приятной мелочи вроде крошечных помидорчиков, годных в пищу, и ждали. Нам приходилось рыбачить, разводить костер и запихивать в себя рыбу. Что и говорить, после нее тошнило не меньше, но хотя бы не рвало каждые пять минут.
И вот одним тошнотворным утром Алеард сказал:
– У нас есть выбор. Продержимся здесь ещё пару месяцев – и сможем провалиться глубже, чтобы, возможно, напасть на след Трогии. Или через пару дней сможем вернуться на Тасулу, восстановить силы и начинать путь заново. Риска во втором случае значительно меньше, но дороги станут запутаннее. Первый вариант – крайность, и остается только надеяться, что повезет. Но скорее будет наоборот – нас занесет в такие дали, что даже Крису понадобится по меньшей мере полгода, чтобы вытащить.
– Зато, если всё пройдет успешно, мы сможем наконец-то попасть на Трогию?
– Не попасть, лишь коснуться, но это будет значительный шаг, малышка.
– Первый вариант.
– И рыба? – невесело усмехнулся он.
Я вздохнула.
– Если Арон доберется до изначального мира раньше нас, все усилия будут напрасны. Появился шанс опередить его – воспользуемся!
– Моя храбрая малышка. Я и не ждал, что ты захочешь на Тасулу, к безопасному очагу. – И он крепко обнял меня.
Принятое решение придало уверенности, и даже пришедшая на смену ливням отвратительная жара не так донимала. Мы проводили все время в лесных лагунах, под деревьями, иначе давно сгорели бы на фиг. Сюда же приходили многочисленные звери, слетались птицы и насекомые. Хорошо, что они нас не трогали, потому что отбиваться от жирных комароподобных тварей не хотелось.
Дни были одинаковы, но вместе мы находили чем себя занять. Было не до близости, конечно, зато мы могли вдоволь наговориться и много спали. К исходу второго месяца я успела возненавидеть жару, хотя всегда относилась к ней благосклонно. Загорелые, высохшие, мы ощутили ранним утром отклик Промежутка, и тотчас нырнули в него, в спасительную прохладу цветного моря.
Побыв там какое-то время, забрав рюкзак Алеарда, мы продолжили путешествие, которое начиналось как попытка заключения. Одно за другим, перемещения, конечно, изматывали, да и скакать как это получается у Криса, у нас не выходило. Но впереди столь ясно прощупывалась цель, что кончиками пальцев можно было ощутить её теплоту и структуру. Трогия звала дождями, нежными рисунками листьев, шершавыми шишками и щекоткой трав. Вскоре стали появляться и запахи, которые удавалось сложить в прекрасные картины – леса, реки и свежий ветер на цветущих холмах. Однако пока что всё это было далеко, но надежду внушало уже то, что мы шли в правильном направлении.
Где был Арон и его команда, что делали остальные – неизвестно. Гур говорил, что когда Промежуток раскрывается полностью, его можно использовать как средство связи. Каждый в своем – и ведешь переговоры мысленно. Удобно и безопасно, никто не влезет без спросу. Но этому тоже надо было учиться, да и переходная реальность пока что была совсем молодой, только-только проснувшейся. Мы не слышали всех её голосов, она не до конца понимала нас.
Трогия манила. Когда бродишь много лет кряду, начинаешь ощущать миры и их звучание, можешь предугадывать, каков будет тот или иной. Так вот закрытый изначальный мир обещал быть прекрасным. И если нас притягивала гармония черт, нежность обещаний, заботливые объятья и красоты природы, то Арон хотел получить силу, которую Трогия тщательно сберегала.
Мы шли напролом, не заботясь о составлении карт. Обратный путь в любом случае будет сложным, так зачем тратить время на думы о неизбежных сложностях? Алеард сделался неразговорчив, но продолжав оберегать меня, как и я берегла его. Мы не отдалялись друг от друга, напротив, всё крепче сплетали души и чувства. Наверное, поэтому меня преследовали реальные сны, которые я тотчас после пробуждения забывала…
…Незнакомый мир встретил ледяным дождем и промозглым ветром. Плотная вроде бы ткань туники отяжелела сразу, ноги в башмаках промокли, а с волос постоянно текло за шиворот. Холодно, одиноко, печально. Словно ливень хотел смыть все мои мечты, непрочные, неяркие, нелепые.
Ну и что, что я помогла ему? Кристиан не полюбит меня хотя бы потому, что не найдет нужных сердцу оттенков. Ему, такому веселому, радостно ли будет рядом с замухрышкой? Он был подобен мгновенному предгрозовому небу , черному и синему, когда золотом подсвечены верхушки деревьев и травы. Вот только нравом обладал более покладистым, нежели шторм.
Ох уж эта внешность, почему я получилась именно такой? Темное золото волос не было блеклым, и на солнце переливалось сочным медом, однако ни кудрей, ни тугих кос у меня не водилось, пряди были непослушными, пушистыми и, если не заплетать, походили на солому. Карие глаза были скорее рыжими, черты лица не поражали воображение, но и грубыми не казались… И всё-таки по сравнению с сестрами я была невзрачна – ни женственной фигуры, ни роста, ни изящества. Разве что ресницы густые, хотя и не достаточно темные, чтобы сделать взгляд бесконечно выразительным. Вот у старшей, Арманды, при таких же точно прядях зеленые глазищи казались магически прекрасными.
Нет, я не думала о нем как о человеке, что обращает внимание только на внешность. И всё же она играла важную роль. Среди множества реальностей, при богатстве красоты женской, мне ли тягаться с другими, если они были? Хотя, кажется, Кристиан был одинок, по крайней мере, так сказал Онан. И это знание согревало меня, помогало не сдаться. Я останусь собой – и пусть чувства решают.
Но сейчас нужно было терпеть. Взялась искать – ищи упрямо. Тем более что я вела себя осторожно и то и дело прощупывала людей на предмет даров.