Запретный плод
Шрифт:
Слева что-то мелькнуло, и я обернулась. Еще одна тень, которую невозможно поймать глазами – она скрывалась в траве, но было отчетливо слышно, как передвигается. Попятившись, я тут же остановилась, дернулась кожа на спине от ощущения присутствия чего-то сзади. Холод пробежал по телу электрическим разрядом, я медленно повернула голову и сглотнула трепещущий ком в горле, он тяжело и гулко упал в желудок. Кажется, это было мое перепуганное сердце….. Пятно шевельнулось, подалось вперед, и одновременно с ним задвигались остальные тени. А я крутилась на месте, боялась упустить из виду хотя бы одного из них и медленно поднимала ладони над землей. Внутри шевельнулась магия, словно пробудившийся зверь, и закололо кончики пальцев. Сила заиграла на коже, воздух вокруг заискрился, и стало немного теплее – магия проливалась сквозь меня, создавая защитный барьер. Он серебрился, отражаясь от капель дождя. На душе становилось спокойнее, в голове прояснялось, когда я обращалась к своей силе. Время замедлило ход – все вокруг застывало, замерзало. Черные пятна притихли, почуяв магию. Трава больше не колыхалась на ветру, капли повисли в воздухе – перед лицом, над головой, сбоку, - и можно было тщательнее рассмотреть тени, но я боялась совершить лишнее движение. Боялась спугнуть их.
Ни искорки магии, ни малейшего намека на сущность окруживших меня неизвестных преследователей. Я не могла прощупать их, как ни старалась – пустота и внутренняя тишина, как если бы они были обычными людьми. Но они не являлись ими, такими глазами не мог обладать человек!
Подняв руку, я протянула ее влево, чтобы коснуться кончиками пальцев травы, но не осмелилась. Раздвинула ее магией, не касаясь, и в треугольнике сухих стеблей мелькнул глаз, подглядывающий за мной. И он не был похож на человеческий: оранжевая радужка тонким кольцом обрамляла большой черный зрачок. Я засмотрелась, забыв, как дышать, и подалась вперед, вытянув шею. Внезапно глаз моргнул. Вздрогнув, я отпустила траву, и в то же мгновение тени взмыли в воздух и унеслись прочь, словно четыре молниеносных белых облака. Шелестя крыльями, как птицы, которых спугнули…..
От шороха перьев защекотало в горле, я судорожно сглотнула и огляделась. Снова шел дождь, колыхалась и прогибалась от тяжелых капель ковыль, и снова мне было холодно и немножко страшно. Целую минуту, утомительно долгую и напряженную, я вертелась и искала глазами движение, малейший намек на черную тень среди травы. Прислушивалась к каждой капле, падающей с неба, касающейся земли, но слышала лишь дождь и ветер, волнами пробегающий по желтым просторам.
Не заметив больше ничего, я направилась вперед, хотя сложно было сказать, куда я шла. Все перемешалось, поле вращалось – черные тени сбили меня с толку и запутали, дезориентировали. Кто это был? И почему они не тронули меня? Белый дым говорил о том, что бэлмортами эти четверо быть не могли, да и характерного ощущения я не испытывала в их присутствии. Охотников я чуяла нутром, и здесь их не было. Даже Бена…..
Я шла и шла, холод пронизывал до костей, и ноги уже не слушались. Мокрая одежда противно липла к телу, по коже струились ледяные ручьи, но нельзя было останавливаться. Неожиданный порыв ветра, от которого перехватило дыхание, оповестил о близости Бена. Теперь я знала, что он был справа, а слева двигался Джош – он мысленно шепнул мне. Я звала его, беззвучно шевеля губами, и он откликнулся.
Среди сухоцвета и пожелтевшей грязной травы что-то белело. Разгребая ее руками, я двигалась медленнее, глядя под ноги на сырую мягкую почву. И замерла, наткнувшись на то, что совсем не ожидала здесь обнаружить. Каштановые волосы смешались с грязью, бело-синяя, мертвенная кожа ссохлась и казалась прозрачной, рваное белое платье облепило худощавое тело. Посреди поляны лежала молодая девушка, ее остекленевшие серо-голубые глаза с испугом смотрели в небо.
Остановившись, я с ужасом смотрела на руки в тонких порезах, бледные босые ноги в ссадинах, и по моей спине струился холодок. При жизни она была хорошенькой – аристократические черты, изящная фигура, точно высеченная умелой рукой из белого мрамора. Но что-то высосало из девушки жизнь, лишило природной красоты. На мокрой холодной земле осталась брошенной пустая оболочка, ни капли магии в ней не осталось. Сзади подошел Бен, и я чуть не завизжала от неожиданности. Он посмотрел вниз слегка расширенными глазами.
– Это она?
– Точно не могу сказать,- облизав губы, пробормотала я.- Но предполагаю, что да.
– Она убегала.- Бен указал на порезы на руках и ногах:- бежала по траве. Босиком.
– Убегала,- отметил запыхавшийся Джош.- И нам надо уносить ноги. Нас преследуют.
Со стороны дома доносились отчетливые шорохи и быстрые чавкающие шаги, словно кто-то бежал. Не успев договориться, в какую сторону «уносить ноги», мы рванули прочь, не разбирая дороги. Перед глазами стояло лицо мертвой девушки, в ушах – шелест травы и шум крови. От страха пульс стучал у самого горла, и я бежала, раздвигая руками траву. Бежала и бежала, и вдруг осознала, что никого поблизости нет, впереди показались темные верхушки деревьев. Я подошла к подлеску и осталась совершено одна. Замерла и осмотрелась, прислушалась к тишине, но шум дождя смазывал все остальные звуки. Глядя в густую высокую траву, я впадала в панику. Отсюда не было видно ни дома Адрианы Хиггинз, ни удаляющихся Бена и Джоша. Совсем близко пробегала река, где-то внизу – ощущался характерный запах воды, который дождь не мог перебить. Промокшая до нитки, озябшая до костей, я стояла и дрожала, не в силах бежать дальше. Но и здесь оставаться было нельзя.
Разгребая руками сырую траву, от которой уже горела кожа, и появились порезы, я двинулась обратно в сторону дома, в надежде наткнуться на ребят. Мысленно взывая к ним, плелась, с трудом переставляя окоченевшие ноги. В сапогах хлюпало, по спине бежали ручьи, и, кажется, сознание давно отключилось, все движения совершались мной на автомате. Как вдруг впереди послышался шорох.
Я заметила движение и замерла. Радости не было предела – я все же нашла их! В душе и проснулся червь сомнения, закопошился, но все равно я шагнула навстречу и…. Из травы просунулось дуло пистолета, потом появилась рука, направляющая его мне в лицо. Я проглотила свою радость - раздвинув свободной рукой траву, ко мне вышел Лукас.
Глава 18
Внутри меня что-то оборвалось, когда я увидела его ледяное, больше похожее на маску, лицо. Темный, суровый взгляд буравил меня. Лукас никогда так не смотрел, и сейчас до жути походил на детектива Брейнта. Когда он увидел меня, то ничуть не удивился – по крайней мере, ничем не выказал этого. Ни один мускул не дрогнул, даже взгляд остался прежним. Но я наделась, что Лукас одумается и опустил пистолет.
– Привет,- дрогнувшим голосом сказала я. Он подошел ближе и обошел меня вокруг, не опуская оружия.- Не мог бы ты не направлять пистолет мне в лицо, Лукас?
– Что ты здесь делаешь, Эшли?- холодно спросил он и остановился справа. Перехватил пистолет второй рукой, он и не думал выполнять мою просьбу. Напротив, теперь целился обеими руками, с еще большей злостью в глазах. Не думала, что когда-то увижу столько ненависти в Лукасе…. Наверное, я заслужила в его понимании.
– Думаю, то же, что и ты. Расследую исчезновение Адрианы Хиггинз.
– Ты стояла над ее телом,- сквозь зубы процедил он.
– Думаешь, я убила ее?- теперь я начала выходить из себя. Как он мог допустить мысль о моей причастности к убийству? Ведь Лукас отлично знал меня. Я смотрела на него и не узнавала того мужчину, с которым провела рядом несколько безоблачных лет. Раньше я видела в его глазах тепло и нежность, на которую откликалось мое сердце. А теперь – только холод. Хотелось достучаться до прежнего Лукаса, но как это сделать?
Опустив олову, я закусила губу, и вновь посмотрела на него взглядом, перед которым он не должен был устоять. Вложила в него свою печаль и боль, горечь, надеясь заслужить отклик в его сердце. Все чувства, что испытывала к нему сейчас. И лицо Лукаса дрогнуло – оно больше не напоминало холодную маску, в глазах мелькнула тень. И имя ей - грусть и сожаление. Тяжело вздохнув, он немного отвел пистолет – теперь дуло смотрело мне в грудь. Перебирая затекшими пальцами, Лукас смотрел мне в глаза, искал прежнюю Эшли. Но ее давно не стало.