Запретный поцелуй
Шрифт:
Поллок самодовольно ухмыльнулся:
– Только не говори, что она тебе нравится! Видишь ли, она больше в моем вкусе, чем в твоем. Я по крайней мере собираюсь на ней жениться.
Эти слова подействовали как ведро холодной воды, выплеснутое в лицо. Неужели Поллок готов жениться на ней? Даже если узнает, кто она такая в действительности?
Гораздо важнее, захочет ли она выйти замуж за Поллока! Зачем еще ей позволять мужчине касаться себя, если не затем, чтобы подцепить богатого мужа?
Нет, он не мог поверить, что
– Убирайся, пока я не затолкал всю твою гнусную ложь обратно тебе в глотку!
– Ложь, да? – самодовольно произнес Поллок: – Может быть, ты спросишь леди Эмму, чем мы занимались в саду леди Астрамонт в день званого завтрака? – Он пожал плечами. – Впрочем, лучше тебе этого не делать. Ответ может тебе не понравиться.
С бурей в душе, сжав кулаки, Джордан подступил к Поллоку.
Мерзавец не отступил. Жестокий смех сорвался с его губ.
– Значит, человек, неспособный к нежным чувствам наконец-то встретил достойную пару, не так ли? Превосходно! Надеюсь, она разобьет твое оледеневшее сердце! – Поллок повернулся на каблуках и вышел.
Джордан остался на месте. Грязные слова Поллока не выходили у него из головы. Это была ложь, очевидная ложь и ничего больше! Она не могла позволить Поллоку распускать руки! Ни в коем случае не могла!
Виновница его терзаний допустила большую ошибку, именно в этот момент появившись в комнате с бутылкой бренди в лилейно-белых руках. Она удивилась, застав Блэкмора в одиночестве.
– А где мистер Поллок? Ему следовало бы выпить бренди от боли.
– Какая чуткая забота о распутнике! – огрызнулся граф. – Интересно, почему боль мистера Поллока вас так сильно беспокоит?
– Мне неприятно видеть чьи бы то ни было страдания. Дома я всегда лечила людей. Это мое основное занятие.
– А позволять им вольности тоже ваше занятие? Она оцепенела.
– Если вы говорите о том, что произошло между нами в музее…
– Я говорю о том, что произошло между вами и Поллоком у леди Астрамонт…
Кровь отхлынула от ее лица.
– Он… он рассказал вам об этом?
Ни возражений. Ни протестов. Только чувство вины. Джордан чувствовал себя так, словно ему в живот вонзили вилы и повернули, вырывая внутренности.
– О да, он был счастлив похвастать, как ласкал вас!
– Это ложь! – Она остановилась, и на лице ее появилось смущение. – Я… я имею в виду… ну… все было совсем не так…
– Значит, он сказал правду. – Джордан ощутил во рту горечь. – И сколько же еще мужчин распускали руки, встречаясь с вами?
Произнеся это, он огляделся вокруг. К счастью, рядом никого не было, их никто не слышал.
Смущение с ее лица мгновенно исчезло, сменившись кипучей яростью.
– Да как вы смеете?! Значит, только вам можно распускать со мной руки, хотя вы совершенно открыто заявляете, что не собираетесь никогда жениться. Но никто другой не смеет ко мне прикоснуться, так, что ли?
– Если вы питаете какие-то глупые надежды, что Поллок на вас женится, вам лучше забыть об этом. Как только вы скажете ему, кто вы на самом деле, он и близко к вам не подойдет. Готов держать пари!
– Благодарю вас, что напомнили лишний раз о моем происхождении, – с горечью сказала она. – Я достаточно хороша для вас, чтобы распускать со мной руки, но недостаточно хороша, чтобы кто-то из вашего круга на мне женился, не так ли? Не беспокойтесь, Джордан. Я никогда не забываю о своем положении – ни с вами, ни с мистером Поллоком.
Джордан осознал, что он наговорил, только когда Эмили круто повернулась и отворила дверь.
– Послушайте, Эмили, я не имел в виду…
Но девушка уже вышла за дверь, в гордом порыве так высоко вздернув голову, что было странно, как она еще держится на ее хрупкой шее. Проклиная себя за то, что оказался таким тупым грубияном, граф отправился за ней, но увидел Йена и остальных гостей, спускавшихся с третьего этажа. Он поспешно нырнул назад в гостиную. Меньше всего ему хотелось сейчас вести светские разговоры, когда ревность бушевала в его груди как дикий бык.
Он услышал, как слуга в холле объявил, что обед подан. Затем Йен сказал:
– Почему бы вам всем не спуститься в столовую? Я сейчас позову остальных.
Джордан оглядел гостиную в поисках, куда бы скрыться. Но выхода не было. В следующий миг он услышал, как Йен вошел в комнату.
Виконт огляделся, явно озадаченный.
– А где Поллок? И леди Эмма?
– Кто знает? – Джордан не сумел скрыть горечи, звучавшей в голосе. – Вероятно, она «утешает» его, как умеют только женщины. Поищи в одной из спален.
Йен удивленно приподнял бровь.
– Твоя ревность уже переходит всяческие границы, Джордан. Ты прекрасно знаешь, что леди Эмма ни за что бы не пошла в спальню с Поллоком.
– В самом деле? – Граф невидящим взглядом уставился в камин, испытывая непреодолимое желание по-детски пнуть ногой догорающие поленья. – Поллок, похоже, думает иначе. Он намекнул, что едва не овладел ею.
– Поллок может сказать что угодно, чтобы подразнить тебя. Ты же знаешь, что все это ложь.
– Она призналась, что была с ним наедине.
– И она призналась, что он с ней заигрывал?
– Не совсем. Но она краснеет всякий раз, как упоминается его имя.
– Понимаю. И тебе все стало ясно. Послушал бы ты себя! Если бы любой другой мужчина рассказал тебе подобную басню, ты бы высмеял его без всякого сожаления. – Виконт укоризненно покачал головой. – В любом случае, почему это тебя волнует? Если ты не собираешься жениться на этой девушке, какая тебе разница, Поллок или кто-то другой будет за ней ухаживать?
Джордан сунул руки в карманы. Эмили сказала почти то же самое.