Зараза
Шрифт:
— Кажется, я понял, к чему вы клоните, — произнес Джек.
— Этому я душевно рад, — осклабился Твин. — Если бы ты оказался непонятливым, нам пришлось бы ломать тебе пальцы и тому подобное. Нам не велели очень тебя калечить, но, понимаешь, когда Реджинальд разойдется, его бывает трудно остановить, особенно когда ему так наплевали в душу. Ты уверен, что у тебя нет ящика? Может, что-нибудь да припрятано?
— Он приехал сюда на велосипеде, — заговорил один из пришедших с Твином и Реджинальдом мужчин.
— Как насчет велика, Реджинальд? — поинтересовался Твин. —
Наклонившись вперед, Реджинальд, не вставая, заглянул в гостиную и посмотрел на велосипед, потом снова уселся на подоконник и равнодушно пожал плечами.
— Итак, сдается мне, что ты все понял, — сказал Твин, вставая.
— Кто вам за это заплатил? — спросил Джек.
— С моей стороны было бы просто непорядочно отвечать на подобные вопросы, — возмутился Твин. Он вскинул брови и грубо расхохотался. — Но ты все-таки задал этот вопрос и за него заплатишь.
Джек собрался было задать еще один вопрос, но в это время Твин нанес ему удар — комната поплыла перед глазами Степлтона, и, теряя сознание, он успел почувствовать, как из кармана его брюк вытаскивают бумажник. Степлтон распластался на полу. Раздался приглушенный смех, и последнее, что почувствовал Джек, — страшный удар в живот. Мир погрузился во тьму.
Глава 20
ПЯТНИЦА, 23 ЧАСА 45 МИНУТ, 22 МАРТА 1996 ГОДА
Джек очнулся с ощущением дикого звона в ушах. Открыв глаза, он понял, что лежит на полу кухни, уставившись в потолок. Не понимая, что произошло, он попытался подняться, но при первом же движении почувствовал в челюстях такую боль, что вновь со стоном повалился на пол. Только теперь до него дошло, что звенит не в ушах — это надрывался висевший на стене телефон.
Степлтон осторожно перевернулся на живот, затем, стараясь не делать резких движений, встал на колени. До этого вечера Джеку не приходилось бывать в нокауте, и он не представлял, насколько это паршивое состояние. Во всем теле ощущалась страшная, свинцовая тяжесть, слабость сковывала суставы. Джек осторожно ощупал нижнюю челюсть. Слава Богу, перелома нет. Потом он так же осторожно ощупал живот — сильной боли не было, из чего Джек заключил, что скорее всего повреждений внутренних органов нет.
Телефон продолжал настойчиво звонить. Наконец Джеку удалось подняться и снять с рычага трубку. Произнося привычное «алло», он опустился на пол и привалился спиной к стене — так было намного легче. Голос звучал странно, словно чужой.
— Ради Бога, простите меня. — На другом конце провода раздался голос Терезы Хаген. — Вы уже спали, мне, конечно, не следовало звонить так поздно.
— Который теперь час? — хрипло спросил Джек.
— Почти двенадцать, — ответила Тереза. — Мы все еще работаем в студии и иногда забываем, что в эти часы все нормальные люди уже спят. Я хотела задать вам один вопрос о стерилизации, но сейчас явно не время, я позвоню завтра. Еще раз простите, что разбудила вас.
— Я не спал, — произнес Джек. — На самом деле я просто валялся без сознания у себя на кухне.
— Вы что, шутите? — заволновалась Тереза.
— Хотелось бы шутить, — ответил Джек. — Я пришел домой в ограбленную квартиру, и, на мою беду, грабители еще не успели уйти. Чтобы довершить дело, они напоследок набили мне морду.
— Вы в порядке? — озабоченно спросила Тереза.
— Кажется, да, — сказал Джек. — Правда, они сломали мне зуб.
— Вы в самом деле были без сознания?
— Да, но сейчас я ощущаю только слабость.
— Послушайте, — решительно заявила Тереза, — я хочу, чтобы вы немедленно позвонили в полицию. Я сейчас приеду к вам.
— Секундочку, — остановил ее Джек. — Полиция мне ничем не поможет — что они смогут сделать? Это были четыре бандита, а их в городе не меньше миллиона.
— Это не имеет значения, я все же хочу, чтобы вы позвонили в полицию, — продолжала настаивать Тереза, — а я через пятнадцать минут буду у вас.
— Тереза, я живу в ужасном районе, — возразил Степлтон. Он понял, что Тереза уже приняла решение, но пытался ее остановить. — Вам нельзя сюда приезжать. Я в полном порядке, даю вам честное слово.
— Не уговаривайте меня и немедленно звоните в полицию, — не уступала Тереза. — Я сейчас приеду.
Джек собирался было заговорить, но Тереза повесила трубку.
Он послушно набрал 911 и рассказал диспетчеру, что произошло. В ответ на вопрос, угрожает ли ему в данный момент какая-нибудь опасность, он ответил, что такой опасности нет. Оператор заверил, что полицейские скоро будут у него.
Уняв дрожь в ослабевших ногах, Джек поднялся и вышел в гостиную — велосипеда не было. Тогда он вспомнил, что один из нападавших положил на него глаз. Пройдя в ванную, Джек подошел к зеркалу и осмотрел зубы. Пощупав их языком, он обнаружил, что левый верхний резец раскололся — видимо, у Твина под перчаткой был кастет.
К удивлению Джека, полицейские приехали через десять минут. Их было двое — афроамериканец Дэвид Джефферсон и латиноамериканец Хуан Санчес. Они вежливо выслушали рассказ Джека, составили протокол и даже внесли в него сведения о пропавшем велосипеде. Потом стражи порядка спросили Джека, не хочет ли он поехать с ними в участок и посмотреть фотографии местных бандитов.
Это предложение Джек решительно отклонил. Он знал от Уоррена, что гангстеры совершенно не боялись полиции. Следовательно, полицейские не смогут защитить его от бандитов, и Джек решил не рассказывать им всю правду. Но во всяком случае, он исполнил просьбу Терезы и поставил власти в известность о случившемся. Кроме того, теперь, может быть, удастся получить страховку за велосипед.
— Прошу прощения, док, — сказал на прощание Дэвид Джефферсон — Джек успел рассказать полицейским, что он судебный патологоанатом, — как так получилось, что вы живете в этом районе? Зачем вы сами нарываетесь на неприятности?
— Я и сам часто задаю себе этот вопрос, — ответил Степлтон.
Когда полицейские отбыли, Джек прислонился спиной к разбитой двери и предался созерцанию разгромленной гостиной. Надо было набраться сил и привести квартиру в порядок. В настоящий момент эта задача показалась Джеку невыполнимой.