Зарево над предгорьями
Шрифт:
Оробевший от неожиданности, мальчик взял в руки оружие. В ножны и кинжала и шашки были врезаны небольшие золотые пластинки с надписями. «Пионеру Владимиру Кошубе, — прочел Вовка, — за храбрость и отвагу от командования Кубанского Краснознаменного казачьего корпуса».
— А вот документы, Вовочка, — сказала сестра-хозяйка, пожилая добродушная тетя Даша. — Генерал велел передать. Это разрешение на оружие, но ты лучше его не носи. Зачем этакая страсть? Еще обрежешься иль кого заколешь ненароком.
— Что вы, тетя Даша! Разве можно
— Да что ты говоришь! — всплеснула руками тетя Даша. — Одного проклятого аспида сбил, и то чуть не сгорел, а то еще десять!
— Эх, — вздохнул мальчик, — не понимаете вы меня!..
Провожал Вовку весь госпиталь. Целой толпой вышли за ворота врачи и сестры, технические работники, раненые. Из окон приветливо махали те, кто не мог еще выходить из палат. Всем хотелось сказать на прощанье что-нибудь теплое отважному мальчику. Даже интендант госпиталя, желчный человек, никогда не разговаривающий ни на какие темы, кроме служебных, ласково похлопал Вовку по плечу и предложил подвезти его до дому на машине. Но Вовка отказался. Уж очень хотелось, не торопясь, пройти по главной улице в форме, с шашкой и кинжалом, а главное — с орденом. С таким орденом, каким были награждены Ленин, Котовский, Пархоменко.
Вовка медленно шел по тротуару, и его лицо невольно расплывалось в широкую мальчишескую улыбку. Пожалуй, не было ни одного встречного, который не приостановился бы и не посмотрел на казачонка с орденом Красного Знамени, у себя за спиной Вовка слышал шепот, а то и громкие возгласы.
Два молодых, безусых солдата в стоящих коробом гимнастерках, издали увидев Вовку, взяли под козырек и твердо отбили шаг. Еще больше расплываясь в улыбке, Вовка в ответ тоже приложил ладонь к кубанке. Позади себя он услышал:
— А ведь мы, кажется, не должны его приветствовать. Петлиц нет, значит, не военнослужащий.
— Ну как не приветствовать! — возразил другой. — Тоже скажешь! Видал орденок — Красное Знамя!
Сзади на почтительном расстоянии следовала все увеличивающаяся группа ребят. С нескрываемым восторгом разглядывали они орден, шашку, кинжал, шпоры. Мальчика с оружием и орденом еще никому не доводилось видеть. Заговорить с ним пока никто не решался, хотя многие знали, что это Вовка Кошуба, который живет на улице Шаумяна и учится в седьмом классе. Но вот из-за угла вышел высокий смуглый парнишка в украинской рубашке.
— Ой, Вовка!
— Семен!
Это был одноклассник и сосед Вовки.
Несколько минут слышались одни междометия. Наконец разговор стал более определенным.
— А я читал о тебе в газете. Но ты сам расскажи.
Стайка ребят обступила друзей.
— Это ты фашистский самолет сбил? — осмелев, спросила маленькая девочка.
— Я, — просто ответил Вовка.
— Папа говорит, что ты молодец.
— «Папа говорит», — передразнил ее Сеня. — Ему орден дали, а ты — «папа»!..
— У нее отец вместе с Буденным воевал, целым полком командовал, — вмешался один из ребят. — Он бы и сейчас воевал, да у него ноги нет… Расскажи, как ты фашиста сбил, — попросил он Вовку.
— Расскажи! Интересно! — загомонили ребята.
— Вот чудаки! — ответил Вовка. — Чего ж я вот так, посреди улицы буду рассказывать? Да я еще дома не был.
— Правда, Вова, расскажи! — сказал Сеня. — Вот пойдем в тот сквер и расскажешь. Чего тебе стоит? Взял и быстро рассказал. А дома у тебя все равно никого нет: отец на фронте, брат тоже, и Галя уехала.
Вовка решил, что торопиться ему действительно некуда, и во главе стайки ребят направился к скверу. Ребята расселись вокруг и сразу стихли. Вовка начал рассказывать.
Галя и Качко объехали все краснодарские госпитали. Не были они только в том, который разместился в педагогическом институте. Галя объяснила Качко, что начальник этого госпиталя, профессор Григорьев, — близкий друг ее отца и известил бы ее.
Расстроенная неудачными поисками братишки, Галя медленно поднималась на крыльцо.
Из двери падала полоска света. В квартире кто-то был. Девушка торопливо открыла дверь.
— Вовка!
Мальчик бросился к Гале.
Прижав к себе голову брата, Галя шептала:
— Вовка! Братишка мой дорогой. Вернулся!.. Живой вернулся!
— Галка, ну чего ты? Чего ты плачешь? Ну перестань. — Вовка не выдержал и тоже заплакал.
Галя заставила братишку подробно рассказать обо всем.
Потом они долго разговаривали об отце и Юрии, читали их письма.
— Страшно за них, Вовка, — прошептала Галя.
Впервые девушка говорила с младшим братом как с равным. Она заметила, что Вовка очень переменился: стал взрослее, серьезнее.
Вовка почувствовал, что сестра отнеслась к нему по-новому, и очень обрадовался.
Верный все время чинно сидел у ног Гали. Девушка догадалась, что пес не знает, как относиться к Вовке: нужно ли охранять от него хозяйку. Она сказала об этом брату, и оба стали приучать Верного слушаться Вовку. Пес быстро понял, чего от него хотят, охотно стал брать из рук мальчика пищу, подавал голос, прыгал через стулья, шел у ноги, ложился — словом, выполнял все команды.
— Это очень хорошо, что он тебя сразу признал, — сказала Галя. — Со временем привыкнет и перейдет на твое попечение. Мне с ним трудно: я теперь всегда занята. Я уже занималась с ним в питомнике служебного собаководства, а теперь ты продолжай дрессировать. Верный — способный ученик. Только смотри, чтобы эти занятия тебе учиться не мешали.
Вовка сразу стал серьезным.
— Знаешь, Галка, займись со мной русским. У меня только «посредственно», — он сокрушенно вздохнул, — а мне теперь, знаешь, как учиться нужно! — Мальчик кивнул на грудь.