Зарубежный детектив (1989)

Чейз Джеймс Хедли

— На что и намекнула вам вечером в коридоре. Перед тем, как отправиться в ресторан. И тогда вы чуть не подрались.

— Вы и об этом знаете?

— Яначек рассказал нам в подробностях.

— Сказал, что она мне угрожала?

— Говорил, что грозилась раскрыть… хм… пикантную тайну.

— Если бы не Яначек, который вдруг неизвестно откуда появился, она рассказала бы Руде.

— Чем она угрожала Гаклу?

— Я же говорила вам: не знаю. Потом она ушла с Яначеком, а мы с Рудой отправились в его комнату. Я хотела все объяснить, но он не стал слушать. Хотя было видно, что это не дает ему покоя. Меня начала разбирать злость. Я выиграла, но не могла как следует насладиться победой. Представила себе, как она распишет

в красках сцену у Кваши. И поняла, что это конец. Ведь у Руды огромное самомнение, он всегда должен быть единственным. И как бы я ни старалась ему объяснить, он поверит ей, потому что она никогда не лгала…

— Понимаю, — кивнул Янда.

— От злости я вся горела. Без преувеличения. Как во время болезни. Я сказала Руде, что скоро вернусь, и вышла во двор.

— Вы пошли к ресторану…

— Не сразу. Вначале просто гуляла по двору, чтобы успокоиться. Потом увидела приоткрытые ворота.

— Сколько было времени?

— Не знаю… может быть, четверть десятого. Я скользнула за ворота, оставив в них щель.

— И вам было все равно, что на ночь вход в замок остался не заперт? Вы не подумали, кто это сделал?

— Конечно, подумала. Яначек. И я знала, что снова их закроет. Он умел открывать всевозможные замки и запоры и думал, что об этом никто не догадывается.

— Куда вы пошли потом?

— Побрела через деревню к ресторану. Глянула через окно внутрь. Мария и Квасан сидели рядом и о чем-то живо разговаривали… Я вам хочу признаться, но поймите меня правильно…

— Выкладывайте!

— Я хотела ее дождаться. И подкараулить где-нибудь в темноте.

— Ну?

— Я была такая злая…

— Что вам хотелось стукнуть ее, да? Но пока поджидали, злость прошла.

— Ну, все было не так просто. Я хотела найти… что-нибудь… чем бы ее ударить, — выдавливала из себя Ленка хриплым голосом. — Палку или ветку… Пошла к реке. Но там была такая тьма, что я свалилась в какую-то ложбинку и ушибла колено. Вернулась к ресторану с пустыми руками и снова заглянула в окно. Квасан сидел один, а она… Вокруг нее речники, могучие парни. Самый молодой и самый красивый сидел рядом и не сводил с нее глаз. Они обнимались с ним, пели песни… и я поняла, что ошибалась, что ее последний поезд не ушел, что тех поездов у нее полная станция… И я как-то смирилась с поражением. Даже немного восхищалась ею. Как вы думаете, могут побежденные восхищаться победителями, когда пройдет злость? Потом вылез Иво и стал, поросенок, мочиться прямо с крыльца. Я замерла, и он, наверное, меня не заметил. Как только он вернулся в ресторан, я убежала.

— Назад в замок?

— Нет, в Гавловице, к нашим. Думала… может, там будет Михал. Поймите меня правильно…

— Хватит уже об этом Когда вы добрались до Гавловиц?

— В половине двенадцатого. Михал был в Праге. Мама мне дала поужинать и красивую зажигалку — кто-то из гостей оставил месяца два назад и не пришел за ней.

— Ленка, прошу, по делу!

— О зажигалке, между прочим, по делу. Потому что иначе я не попала бы в замок.

— Как это?

— Так… Мама меня не пускала, но я не могла усидеть месте… Решила, что должна поговорить с Рудой раньше, чем Мария. И отправилась назад. Ночи я не боюсь, знаю здесь все. К тому же временами светила луна. Но только в деревне вспомнила, что у меня нет ключей! И не сомневалась, что ворота уже крепко заперты. Пришлось лезть по скалистому косогору в огород.

— Зачем?

— А вы не знаете этот путь? Странно, ваш поручик облазил здесь все.

— Видимо, ему никто из вас не сказал.

— Значит, не спрашивал. Я вам опишу этот путь так, как будто вы идете со двора. Входите в квартиру управляющего. Налево — дверь к Беранеку, направо — к Квасану, прямо — в подвал.

— Открываю дверь в подвал, — продолжил Янда, — там ступеньки, а на них охлаждается пиво.

— Правильно. А дальше?

— Не знаю.

— Вот видите. Под замком — огромное подземелье, не изученное, но частично доступное. Когда спускаетесь но ступенькам, попадаете в первое помещение. Из него ведет несколько ходов, но они завалены, это сразу видно. Поэтому найдете не заваленный, он справа, и идете по нему вниз до большого сводчатого зала, в нем старый, давно пересохший колодец. Оттуда ведут круто вниз два хода. Нужно выбрать левый, потому что правый приведет к завалу. И этим ходям спуститесь к деревянной расшатанной дверце, которую даже закрыть невозможно. Выйдете наружу — и вы на террасе, где овощные грядки и прекрасный вид. Под вами — скалы почти до железной дороги. По ним можно спуститься вниз, а забраться тем более, потому что вверх лезть легче. Мне в ту ночь ничего другого не оставалось. К счастью, светила луна. Так я попала во двор. В окне у Руды горел свет. Я тихо свистнула — подала наш условный сигнал. Он спустился, открыл мне и страшно отругал.

— За что?

— Беспокоился за меня. Я вышла на минутку, а вернулась в два часа ночи. Точнее, без четверти два. Сердился и за то, что я пошла тем путем. Могла свалиться со скалы. Да и в подземелье разбить лоб… если бы не было зажигалки.

— У вас, Ленка, авантюристическая натура. Что вы сказали Гаклу о том, где были?

— В Гавловицах, зачем мне было лгать. Но о том, что знает Залеска, не решилась ему сказать. К тому же я страшно устала, у меня закрывались глаза. Мы спали, пока нас не разбудил утром этот гвалт. Когда узнали, что случилось, нам обоим стало плохо. Вначале никто ничего толком не знал. Поэтому Руда подумал, что она покончила с собой. Страшно расстроился, считал, что он во всем виноват. Потом мы узнали правду… У меня было что-то вроде шока. Беспрерывно текли слезы, и я никак не могла их остановить. Руда мне велел о своих ночных приключениях вам не рассказывать. Сказал, что на меня падет подозрение, а это ни к чему. Он подтвердит мое алиби. От такого грязного дела, как убийство, лучше держаться подальше. Скажем, что вместе провели всю ночь. Правда, тогда всем станет известно о наших отношениях. Но ему на это наплевать, потому что он меня любит и будет разводиться… Согласитесь, это было благородно с его стороны. Но не думайте, что я была без ума от счастья… у меня слезы не просыхали. Наверное, я оплакивала… — Ленка замолчала.

— Договаривайте.

— Я вам покажусь глупой и наивной. Наверное, я оплакивала свою любовь. — Она на мгновение замолчала. — Я почему-то поняла, что она ушла… Странно, правда?

— Совсем нет.

— Но вы должны признать, пан капитан, что с его стороны это было благородно. Если бы я тогда рассказала вам то, что сейчас, вы меня бы арестовали. — Она вопросительно посмотрела на Янду.

Он качал головой, собираясь ответить, но в этот момент открылась дверь, и внутрь заглянул Петр Коварж.

— Уже можно? — спросил он.

— Еще минутку, Петр. Дитя своего века заканчивает исповедь.

— Вы… — Она не закончила вопрос.

— Скорее всего я перегнул бы вас через колено и как следует надавал по мягкому месту. Впрочем, желание это не пропало у меня и сейчас. Вот чего вам в детстве очень не хватало! — Он улыбнулся ей, поднялся и начал ходить по комнате. — Но вместо этого предлагаю заключить такой дружеский договор. — Капитан остановился около ее кресла. — Доверие за доверие, хорошо?

Она посмотрела на него и молча кивнула.

— Забудьте всех и останьтесь с Михалом, — произнес он серьезно.

— Да… я сама…

— Оставайтесь в замке, как и все остальные, — продолжил Янда. — Но Михал пусть не отходит от вас ни на шаг. Вцепитесь в него, как клещ.

— Спасибо за совет, пан капитан. Я так и сделаю, — сказала она слабым голосом, а Янда подумал, что это действительно еще ребенок.

Потом он открыл дверь в рыцарский зал и позвал своих сотрудников.