Зарубежный экран. Интервью

Черток С. М.

А потом съемки, продолжавшиеся в течение целого года. Они проходили в очень трудных условиях, вдали от цивилизованных районов, в непроходимых джунглях.

Приходилось вырубать деревья, кустарники. Немало хлопот доставили ядовитые змеи и хищные рыбы, которыми кишела река Момон. Исполнитель главной роли, прекрасный актер Игнасио Кирос, проявил немало мужества, снимаясь в кадрах гибели героя. Съемка этого небольшого эпизода заняла весь день — с восьми утра до девяти вечера, то и дело приходилось прерывать работу и отгонять подводных хищников. Однако съемочная группа преодолела все трудности.

Естественно, что большая часть картины снималась на натуре — у нас не было средств, чтобы прибегать к помощи дорогостоящих павильонов и декораций. Да,

кроме того, в Перу еще нет киностудии, фильмы снимаются от случая к случаю. Нелегко было и с актерами. Артистов кино у нас просто нет, пришлось обратиться к театральным. Хорошо, что я был тесно связан с перуанским национальным театром: исполнителя главной роли и еще двух актеров я пригласил оттуда. Остальные — непрофессионалы: работники телевидения, фермеры...

...В 1970 году на фестивале в Карловых Варах второй художественный фильм Армандо Роблеса Годоя «Зеленая стена» полечил приз Комитета по делам искусства «За изображение с художественным чутьем и гражданской ответственностью проблем социального протеста». Это экранизация автобиографического романа, о которой автор говорит:

— Хотел, чтобы фильм стал хоть небольшой щелочкой, которая позволила бы нам видеть человека, живущего своей, быть может, ничем не замечательной жизнью, но жизнью, которая является единственной, которую мы обязаны прежде всего уважать.

..Недавно режиссер закончил свой второй документальный фильм — тридцатиминутную ленту «Куно», снятую по заданию Института культуры Панамы. Куно — это небольшое индейское племя на архипелаге Санта-Блаз в Карибском море, где Годой прожил три месяца.

Когда я стал спрашивать режиссера о стилистике латиноамериканского кино и его тенденциях, он ответил:

— К сожалению, у нас друг о друге почти ничего не известно. Аргентинцы спрашивают, есть ли в Перу лифты, а перуанцы думают, что в Аргентине занимаются только футболом. Разобщенность — основная проблема Латинской Америки. Бразильские фильмы легче увидеть в Париже, чем в Лиме.

К сожалению, кинематографисты Латинской Америки больше интерсуются стилем постановок Феллини и Антониони, чем проблемами жизни своего народа. Однако кино во всем мире все в большей степени становится средством выражения художника и все в меньшей — продуктом производства капиталистических монополий. Честные и талантливые художники должны будут повернуться лицом к жизни. Это хотят сделать молодые перуанские кинематографисты, создающие национальное кино.

Что касается моих взглядов на кинематограф и жизнь, то я предпочитаю говорить об этом не словами, а фильмами. Сейчас я готовлюсь к картине по рассказу перуанского писателя Сиро Алегрия «Мир широк и враждебен» — о людях маленького индейского поселка. Этот рассказ был напечатан в «Иностранной литературе». Картина будет снята целиком на натуре, а играть в ней будут сами жители поселка.

1967, 1971 гг.

Сембен Усман

Высокий, сильный, с крупными чертами обрамленного бородой лица, Сембен Усман отвечает на вопросы неторопливо, чувствуется: то, что он говорит, много раз передумано. Время от времени он прикасается к тонкому серебряному браслету старинной чеканки на левой руке — подарку матери, с которым он никогда не расстается, да изредка попыхивает неизменной трубкой во рту. Возрождение африканской культуры после падения колониальной системы, подобно европейскому Ренессансу, вызвало к жизни плеяду талантливых людей. Сембен Усман — крупнейший из них. «Благодаря Сембену Усману Черный континент наконец-то занял подобающее место в истории мирового кино, и этот факт имеет несомненное историческое значение», — сказал о нем Жорж Садуль.

— Я родился, — отвечает он на мой вопрос, — в маленькой деревушке Зингиншоре на реке Казамансе. Мой отец был рыбаком и бедствовал, как все население французской колонии Сенегал. Я не смог продолжать учиться в школе и с пятнадцати лет начал зарабатывать на жизнь — семья наша была трудовая, стал работать и я: помогал рыбачить отцу, собирал виноград, косил хлеб. Это общая

судьба тысяч моих соотечественников. Прозанимавшись три года в школе керамики в Марсассуме, я стал учеником каменщика, потом помощником механика в гараже в Дакаре. В сорок первом году, когда мне исполнилось восемнадцать, я был мобилизован во французскую армию— стал военным шофером в отряде сенегальских стрелков. Воевал с фашизмом в Африке и на европейских фронтах. Конец войны застал меня в Баден-Бадене. Демобилизовавшись, я уехал в Марсель — больше десяти лет работал грузчиком в порту, был профсоюзным активистом, учился. Именно профессия докера в какой-то степени определила мою судьбу...

Мужественный человек и самобытный художник, Сембен Усман начал писать пофранцузски и уже в середине пятидесятых годов приобрел славу первоклассного литератора. Его первый роман — «Черный докер», опубликованный в 1956 году, — рассказывал о жизни африканцев во Франции. В следующем году вышел второй роман Усмана — «Родина моя, прекрасный мой народ!». Его герой — африканский интеллигент — борется за пробуждение самосознания своих соотечественников: он пытается наперекор колониальной администрации создать в деревне сельскохозяйственный кооператив и погибает, убитый из-за угла. Опубликованный в 1960 году роман «Тростинки господа бога» — реалистический рассказ о жизни и борьбе рабочих, положивших начало забастовочному движению западноафриканских колоний. В основу сюжета легла знаменитая забастовка железнодорожников дороги Дакар — Нигер в 1948— 1949 годах, которая продолжалась шесть месяцев. Кто-то из критиков верно назвал роман африканским «Жерминалем». К этому хочется добавить, что у Усмана политическая мысль выражена значительно четче, чем у Золя. Эти книги, роман «Горячий ветер» (1964), новеллы и стихи, рассказывающие о горе и надеждах черного континента, принесли Сембену Усману широкую известность...

Зимой 1962 года на Московской киностудии имени М. Горького появился рослый негр, удививший всех своей работоспособностью. Он приходил раньше всех и уходил, когда кабинет и цехи были пусты. Сембена Усмана интересовало все — он занимался монтажом, репетициями, ставил свет, строил мизансцены — хотел овладеть всеми кинематографическими профессиями и под руководством Марка Донского быстро делал успехи.

Сембен Усман и Марк Донской

В Сенегале, объяснял Усман, специалистов по кино почти нет, и за девять месяцев он должен научиться всему.

На следующий год пришло известие о том, что на фестивале в Турине специальный приз получила короткометражная лента «Бором сарет» («Человек с тележкой») — авторская экранизация новеллы Усмана. Герой этого фильма бывший солдат с медалью на груди, который работает извозчиком, чтобы кормить семью. Однажды, развезя соседей, доставив чью-то жену в родильный дом, перевезя кирпичи, он обнаруживает, что потерял всю выручку. Тут подоспел богатый клиент. Проезд повозок в кварталах для богатых запрещен, но на сей раз извозчик решается нарушить запрет. Его задерживает постовой, а клиент, воспользовавшись случаем, убегает, «забыв» оплатить проезд. Чтобы уплатить штраф, извозчик должен оставить повозку. Он приходит домой, где его ждут голодные дети и жена, с пустыми руками. «Бором сарет» это произведение искусства, исполненное не только юмора и сдержанного лиризма, но и страстного протеста против несправедливых законов, неуважения к человеку, голода и нужды. Комические злоключения дакарского «маленького человека» приобрели зловещий оттенок трагедии. Реалистическая атмосфера, симпатия к человеку из народа, гуманизм ленты позволили критикам говорить, что «Человек с тележкой» напоминает знаменитых «Похитителей велосипедов». «Бором сарет» стал первой ласточкой реалистического кино, раскрывающего социальные проблемы новой Африки.