Зарубежный криминальный роман
Шрифт:
В семь часов утра негры Литтл Гарлема под руководством проповедника Генри отправились в первый раз вместе с детьми в школу.
В то же самое время в доме Брауна появились первые члены партии Хантера. Окна были открыты, оружие заряжено. «Легион свободы» подготовился сорвать выполнение закона о гражданских правах в Ивергрине и провести свою собственную программу.
— Неужели нам надо дожидаться, пока Хантер станет президентом! — надменно заявил Кентон.
Когда вдали показалось облачко пыли и медленно поплыло вперед, щелкнули предохранители оружия.
Через несколько минут облачко пыли исчезло. Люди Хантера услышали шум голосов: звонких мальчишеских, высоких девчоночьих и низких, рокочущих — мужских. До них донесся стук ботинок по мостовой, показались лица приближающихся людей. Члены партии не догадывались, что карманы, сумки и корзины негров заполнены множеством больших и маленьких камней. Прежде разрозненные голоса соединились в одно целое, зазвучала мелодия. Люди Литтл Гарлема пели песню о старом Джоне Брауне:
…His soul goes marching on, Glory, glory, hallelujah…Честь и слава храброму борцу, жившему более ста лет назад и вырастившему своих последователей, которые в 1964 году добились утверждения Конгрессом проекта закона о гражданских правах, который вскоре собственноручно подписал президент и придал ему силу закона.
— His soul goes marching on… — пели негры. — Его повешенное тело истлело, но душа продолжает жить.
За четверть часа до начала учебных занятий на другом конце улицы зафырчали два старых грузовика с прицепами. Машины описали перед зданием школы полукруг и остановились перед высоким каменным домом расового фанатика Брауна. Люди за открытыми окнами, каждый на свой лад, гадали, с какой автомобильной свалки могли появиться эти грузовики и какой груз прячется под порванным тентом.
— Если позволите, я выскажу свое предположение, — пропищал Малыш. — По-моему, там подарок похоронного бюро мистера Уилсона. Мистеру Уилсону заказано привезти две машины гробов.
Джимми Уилсон, лично находившийся среди присутствующих, состроил кислую физиономию — он не знал, как воспринимать слова Малыша: как обиду или как лесть. Малыш хлопнул его по плечу и заметил:
— Ты очень предусмотрителен, старина. Подарок родственникам будущих покойников делает тебе честь.
— Господи, — прокряхтел своим вечно хриплым голосом мистер Уэбстер. Он выстрелил длинным коричневым плевком и сунул себе в зубы еще один кусок табака марки «Принц Альберт». — Неужели пары жалких ящиков хватит на всех?
Пока негры приближались, оба водителя вылезли из кабин грузовиков и занялись своими машинами.
— Белые, — недовольно произнес Уилсон. — Их счастье. Окажись они неграми, мы бы сейчас же приступили к делу.
— Но они наверняка не здешние, — мудро рассудил Малыш.
Уэбстер выстрелил слюной в угол и прокряхтел:
— Это правда. Иначе бы я их узнал.
Водители оставили свои грузовики и удалились. Шумное шествие негров приблизилось примерно на пятьдесят метров.
— Как только они осмелились запарковать свои колымаги перед виллой Брауна! — проворчал Малыш, кинув испепеляющий взгляд на грузовик.
Хозяин похоронного бюро Уилсон занервничал:
— Осторожно, ребята! — встревоженно воскликнул он. — Сейчас начнется!
И он не ошибся. Из-под тентов грузовиков и прицепов заклубились густые облака дыма. Через несколько секунд дом Брауна от подвала до крыши исчез за непроницаемой желто-черно-коричневой дымовой завесой. К несчастью, ветра не было. Дым клубами поднимался вверх, лениво рассеивался в воздухе.
— Черт возьми, собаки нас обманули! — прохрипел Уэбстер. Его голос срывался. — Почему же мы не разделались с ними сразу! — В его последних словах кипела злоба и разочарование.
— Я готов поклясться, что воняет горелым толем, тряпками и перьями! — в бешенстве воскликнул Малыш. Он, хрипя, подавлял кашель.
— Могу поспорить, слезоточивый газ тоже есть! — произнес скрипучим старческим голосом какой-то молодой человек. По его безусому лицу катился пот.
Уилсон не преминул высказать жалким фальцетом еще одно предположение:
— Теперь они попытаются переправить свое отродье в школу!
— Избави нас Бог от этого! — завыл Малыш. Закусив зубами носовой платок, он нащупал стволом оружия открытое окно, через которое непрерывно валил едкий, забивающий легкие дым.
Тем временем на противоположной стороне площади шествие негров остановилось. Несколько детей в сопровождении отцов прошли через ворота школы. Другие последовали за ними. Однако большинство взрослых выстроились на улице вдоль здания школы. Сняв с себя корзины, сумки, узлы и сетки, они смотрели на вздымающийся к небу дым, прислушивались к беспрерывному кашлю, смешанному с хриплыми криками, доносившимися из окон соседнего здания. Когда треснул первый выстрел, они быстро нагнулись и схватили камни.
Одновременно со вторым выстрелом, выпущенным наугад, как и первый, по фасаду дома Брауна застучал град камней. Где-то звякнуло стекло. Кто-то вскрикнул.
Выстрелы участились, стреляли со всех этажей. Но град камней был гуще. Большинство их отскакивало в сторону и отбивало куски штукатурки от фасада. Некоторые из камней влетали через открытые окна в помещение. Бойцы партии Хантера постоянно боролись со слезотечением, удушливым кашлем и стреляли в буквальном смысле слова вслепую по черным, желтым и коричневым клубам дыма, заполнившего уже все помещения дома. Поэтому неудивительно, что кроме хозяина похоронного бюро Уилсона, который первым присел на корточки, три других соратника Хантера забились по углам, временами прижимая к лицу пропитанные кровью носовые платки и отчаянно хрипя. С противоположной стороны пострадало только двое — в беспорядочной стрельбе одному человеку пуля задела плечо, другой был ранен в бедро.