Заря над Араксом
Шрифт:
Она вдруг поняла, что знает этого человека.
Уничтожающие волны на миг остановились, все вокруг застыло, замерло, лишь черты мужского лица все укрупнялись, она с запоздалым ужасом смотрела в его расширенные серые глаза и слышала голос, далекий зовущий голос, который однажды своей непреклонной настойчивостью заставил ее жить, удержал на краю бездонной пропасти, куда рушилось ее сознание.
Он.
Единственный образ, который еще ассоциировался в ее омертвевшей душе с почти забытым понятием «человечность».
Сознание
Он боролся, но неистовые удары пробивали мнемонические блоки, рвали их, как листы бумаги, в гасящих сознание, причиняющих нестерпимую боль, удушающих волнах было сконцентрировано столько ярости и ненависти, что его рассудок не выдерживал, начиная дробиться на отдельные фрагментарные осколки личности.
Еще мгновение — и он бы умер.
Не физически, но морально.
Осколки разбитой памяти кружили, складываясь в прихотливые калейдоскопические узоры. Он уже не контролировал свои мысли, они смешивались с бьющими в него волнами ненависти, не в силах погасить их — только раствориться в чужой беде, и вдруг…
Звонкая, оглушительная тишина.
Киберпространство, похожее на неистовый смерч, вдруг застыло.
Где-то далеко шел дождь.
Ласковый, теплый ветер касался лица, неся облегчение.
Чужие мысли более не хлестали его рассудок, в наступившем оцепенении вдруг явственно проявилась иная картина: он увидел одинокую фигуру Даши, медленно идущую по пустой улице меж зданий колонии.
Усталая после вахты, но спокойная, умиротворенная, воспринимающая мир с необычной ласковой созерцательностью.
Отражаются звезды в воде,
На дороге как зеркало — лужи…
Теплый ветер заботливо кружит
Над листвою, умытой в дожде…
Это было последнее светлое воспоминание измученной души. Дальше царила чернота.
Рауль уже не мог сопротивляться ее мыслям, нахлынувшим, как приливная волна.
Его разум, с которого сорвали все защитные оболочки, был открыт перед ней.
За все в этой жизни приходится платить. Он понял, что Даша узнала его, смогла обуздать себя, остановиться на миг, но вслед за моментом узнавания, за случайно промелькнувшим светлым образом утраченной души на него вдруг обрушился мутный поток иных воспоминаний.
Вязкие, как патока, образы душили его, обволакивая тягучей чернотой своих помыслов, некуда было бежать, скрыться — везде ее ждала лишь мучительная медленная смерть на мнемонических допросах… призраки погибших во время паники в центральной клинической больнице Аллора следовали по пятам, вопрошая: за что ты погубила нас?
А мимо текла мутно-серая равнодушная река — то были люди, не принимавшие участия в ее судьбе, не создающие проблем, но и не протягивающие руку помощи, ведь каждый из них был озабочен лишь своими мыслями…
Ей некуда было идти.
Все это ворвалось в сознание Рауля.
Он отчетливо увидел тех подонков, что пытались ее убить, затем появились иные образы, которые были не столь прямолинейны и откровенны в своих действиях, — сломавшийся, утративший волю к сопротивлению мнемоник являлся для них слишком ценным, желанным даром судьбы, который нужно было использовать с величайшей осторожностью.
Они приютили ее. Заботились о физической оболочке, позволяя рассудку погружаться в пучину грез.
В ответ на такую заботу от нее требовалось совсем немного — время от времени присутствовать на борту космического корабля, обеспечивая его безопасность.
Даша понимала, что ее способности мнемоника, помноженные на новые внезапно открывшиеся возможности рассудка, научившегося яростно защищать себя от любых прямых посягательств, используют в личных, корыстных целях, но по большому счету ее не заботил этот факт.
Люди ничем не помогли ей. Одни пытались убить, другие равнодушно проходили мимо, и только несколько образов, притаившись, жили на самом донышке опустошенного, измученного сознания.
Среди них был он, Рауль Шелест, и еще несколько незнакомых ему людей, отнесшихся к Даше с той или иной степенью человечности.
Он вынырнул из водоворота ее мыслей.
Измученный, опустошенный, но не потерявший рассудка.
Теперь он знал, что такое схватка между мнемониками.
– Уходи, — внезапно и отчетливо прозвучал ее голос.
– Даша, ты не должна так жить! Тебя используют! Твое сознание полно ненависти!..
Ее глаза потемнели.
– Люди не сделали для меня ничего хорошего.
– Разве ты не понимаешь, что вскоре умрешь?
– Я не умру.
– Это иллюзия. Ты ушла в несуществующий мир.
– Мне хорошо здесь. Хорошо и спокойно. Уходи. Я должна возвращаться. Если ты намерен помешать мне — подумай, прежде чем действовать. Ты спас меня на Треуле. Я отдала тебе долг. В следующий раз не ручаюсь, что остановлюсь.
Рауль растерялся.
Он не представлял, что смог бы сделать для нее. Сейчас его уже не столь волновал старт «Новы», который не в силах предотвратить ни один человек или машина ни на самом Эресе, ни в околопланетном пространстве. Под воздействием моральной травмы разум Даши потерял понятие о том, сколько внутренних сил она тратит на эффективное противостояние электронным системам.
Патовая ситуация. Он понимал, что не в силах остановить ее.
У нас есть источник информации. Пусть она уведет «Иову», но мы будем знать, кто стоит за этой вылазкой.