Защитник (в сокращении)
Шрифт:
— Мне вернуться к дому Мендосы? — спросил Коул.
— Пока не надо. Если что-то случилось с Уилсоном или Дрю, полиция окажется в их доме, и в большом количестве. Так что если нам что-то нужно на их улице, лучше не терять времени.
— Понял, Джо, сделаю, но послушай, — голос Коула потеплел, — не думай о плохом, ладно?
Пайк промолчал, тем и закончил разговор. Через минуту он намертво встал в пробке в трех кварталах от канала и, оглядевшись, понял, что направляется к месту крупного преступления. Когда он назвал свое имя полицейскому в форме, тот указал ему, как проехать на парковку, направив в объезд вдоль стены здания. Пайк выполнил указания. По обеим сторонам канала стояли патрульные машины и фургон судмедэкспертизы.
Припарковавшись, Пайк увидел Футардо. В небольшой группе полицейских она стояла на берегу канала и вместе с ними смотрела в воду. У моста стояли Баттон и Стро. Увидев Пайка, Баттон подошел к Футардо и жестом подозвал Пайка.
Пайк чувствовал, как с каждым шагом его сердце бьется все чаще. Двое в высоких болотных сапогах вошли в канал, другие двое в таких же сапогах расстелили на берегу голубую клеенку. Все четверо были в длинных резиновых перчатках, доходивших до самых плеч. Неподалеку скорбно ждали своего часа носилки.
Когда Пайк подошел, лицо Баттона не выражало ничего, а вот между бровями Футардо залегла глубокая морщина. Интересно почему, подумал Пайк. Баттон кивнул на воду.
— Вот, смотрите.
Пайк посмотрел и понял, что все его догадки были неверны.
На противоположной стороне канала, на мелководье у берега, лежало тело Мендосы. Загипсованная рука тянулась к берегу, словно, умирая, он пытался выбраться на берег, хотя Пайк и понимал, что это не так. Горло его было перерезано, глубоко, до кости, а серовато-голубоватая бледность говорила о том, что он истек кровью задолго до того, как его вынесло на берег.
Баттон поцокал языком:
— Сдается мне, что ваш Мендоса уже никого не может похитить.
Пайк почувствовал громадное облегчение — это был не труп Уилсона, не труп Дрю, — но облегчение несколько омрачало ощущение, что в конце туннеля свет почти не брезжит. Он уже ничего не понимал.
Футардо подошла к нему ближе, с повадкой копа, который допрашивает подозреваемого.
— Вы узнаете этого человека?
Пайк кивнул.
— Когда вы видели его в последний раз?
Пайк взглянул на Футардо и увидел, как улыбнулся Баттон.
— Детектив Футардо полагает, что вы — объект интереса полиции. — Футардо вспыхнула и крепче сжала тонкие губы, а Баттон продолжал ее поучать. — Это совершенно не в стиле Пайка. Пайк бы пристрелил парня с бедра или избил до смерти, но такого он бы не сделал. Эдди!
Мужчина в болотных сапогах обернулся.
— Переверни его, пожалуйста, и раскрой рубашку.
Большая часть трупа все еще была в воде; его повернули лицом к Баттону и распахнули клетчатую рубашку. Футболка под ней была взрезана от левого плеча до самых брюк; отмытые от крови пребыванием в воде канала из разрезанной груди частоколом торчали ребра; внутренние органы выпирали из живота, как надутые голубые шары.
— Выпотрошили. Убили, перерезав горло, потом выпотрошили, надеясь, что тело останется на дне.
— Как долго он пробыл в воде?
— Спасибо, Эдди, хватит.
Тот вернулся к работе, а Баттон попытался ответить на вопрос:
— Вода холодная, так что есть простор для разных мнений. Больше шести часов, но меньше двадцати четырех.
— Может быть, это случилось потом? Сначала он захватил их, а потом его кто-то убил.
— Как скажете, Пайк.
— Вы нашли Гомера?
— Думаете, его убил Гомер? Сомневаюсь. Гомер — мелкая сошка. Так убивают только тяжеловесы. — Баттон посмотрел вслед уходившей Футардо и обратился к Пайку: — Позвольте спросить вас, строго между нами. Не думаете ли вы, что это сделал Смит?
Эта мысль приходила в голову и Пайку, и он помолчал, прежде чем ответить:
— Чтобы вот так перерубить ребра, нужна сила, и еще к тому же умение. Не уверен, что у него была такая сила и такое умение.
Баттон хмыкнул.
— Может быть, но повара ведь знают, как разделывать туши. Предположим, Мендоса и Гомер пришли с угрозами, как тогда в закусочную, но на этот раз их ждал большой сюрприз.
Пайк пожал плечами, предоставляя Баттону думать что угодно, и тут вернулась Футардо. Казалось, она взволнована.
— Босс, Батист хочет сказать вам словечко. Это важно.
Баттон велел Пайку не уходить и пошел за ней.
Пайк вытащил телефон, он хотел позвонить Коулу и рассказать, что случилось, но, увидев, что к нему приближается Стро, сунул телефон обратно в карман.
Подойдя, Стро кивнул Пайку:
— Наши друзья-детективы никак не могут решить, вы это сделали или Уилсон. Чуть ли не пари заключают.
— А вы как считаете?
— Не думаю, что вы или Смит имеете к этому отношение. И не думаю, что море крови с козлиными головами устроили в закусочной эти бандиты. В игру вступил кто-то посерьезней.
Пайк задумчиво посмотрел на Стро и подумал, что тот, вероятно, прав.
— Например?
— Понятия не имею. Как вы думаете, где эти люди?
Пайк кивнул на тело Мендосы.
— Я думал, что это он их захватил.
— Если и он, то сейчас они у кого-то еще. — Стро протянул Пайку свою карточку. — Если узнаете что-нибудь или вам потребуется помощь, звоните мне. Я бы хотел найти этих людей, пока их не нашел тот, кто вот так поступил с Мендосой.
К ним шли Баттон и Футардо; у Баттона явно были новости, причем такие, что он улыбался.
— Альберто Гомера больше незачем разыскивать. Час назад его нашел какой-то бездомный — в машине, на парковке к северу от этого канала. Горло перерезано от уха до уха.
Когда этим утром Пайк позвонил Коулу, чтобы рассказать о звонке Баттона, Коул почувствовал в его голосе напряжение, и это его рассердило. Потому что Коул знал, что, если он смог расслышать это напряжение, значит, его друг испытывает адскую боль. Пайк обычно не показывал ничего вообще — его лицо было бесстрастно и неподвижно, как непотревоженный пруд. Он воплощал собой просто-таки дзенскую отрешенность, которая иногда казалась Коулу смешной, но чаще достойной восхищения, — словно Пайк нашел способ жить без боли и сомнений.