Зашифрованные маршруты
Шрифт:
Шурка посмотрел на солнце, на следы машины, сливающиеся вдали в одну линию, и молодцевато сказал:
– Пойдем, Петька, чует мое сердце, к вечеру у красноармейцев будем чай распивать.
– Мальчишки, а я считаю, что надо идти налево.
– Почему, Таня?
– Не знаю я, Петька, почему. Я просто так думаю.
– Xa, - сказал Шурка, - выдумала: налево. Сто дней будем идти и никуда не придем, а тут до военных рукой подать, и встретят они нас, как родных. Пошли!
Таня посмотрела печально по сторонам и заторопилась вслед за мальчишками.
Следы машины тянулись бесконечно. Ребята давно
Мираж напугал Шурку:
– Фу, причудится же такое, - он грязным кулаком протер глаза, - чего только не бывает на белом свете, каких чудес… - он не договорил. Сзади послышался переливчатый свист. Быстро присели. Затаились. Внизу зашуршали сухие рыжие стебли и на ребят, близоруко щурясь, посмотрел толстомордый суслик. Тимка не успел скинуть лук, зверек резко повернулся и юркнул в нору.
– Черт с ним, пойдемте быстрей!
Следы машины стали петлять. Машина делала круги, снова возвращалась, разворачивалась на одном месте, срезая колесами мелкие бугорки.
– Глядите, что там!
– закричал Шурка.
Лучи заходящего солнца высветили прямо перед ребятами грозные контуры военного самолета. Он лежал на земле. И походил на гигантскую хищную птицу, вонзившую когти в жертву.
Самолет был в желто-коричневых пятнах и полностью сливался окраской с выжженной степью. Вправо от него валялось покореженное крыло. На нем Петька различил черный крест. Свастика!
– Ложись!
– скомандовал он.
– Здесь фашисты.
Ребята распластались на горячей земле, подползли ближе. Стали наблюдать. Пестрая птичка с желтой головкой пробежала перед лицами ребят, приветливо чирикнула, вспорхнула, опять опустилась и, словно испугавшись шепота, взлетела, сделала в воздухе круг и спокойно села на тонкий ствол пушки, торчащий из фашистского самолета.
– Кажись, там никого нет, - тихо произнес Тимка.
Донесение командира советской погранзаставы майора Крупинцева (Восточная граница)
В шесть часов местного времени мы услышали гул. Сначала приняли его за шум ветра. Потом увидели, что в сторону советской границы идет немецкий самолет типа моноплан. Двухмоторный, камуфлированный под цвет скалистых гор и тайги. Обогнув вершину хребта, он прошел почти над нашей заставой. Я бросился к рации поднимать авиаторов, но вдруг увидел, что у самолета мотор на правом крыле фыркнул пламенем, Самолет развернуло, и он, сохраняя равновесие, резко пошел к земле. Вскоре издалека донесся глухой удар. На место падения самолета мы прибыли в шесть двадцать восемь. Взломав «пассажирскую» дверь, обнаружили тридцать трупов. Если судить по вооружению и оснастке, это немецкие диверсанты. Пилот и штурман были контуженные. Оказали яростное сопротивление и пытались скрыться. Взять их живыми не было никакой возможности. Оба уничтожены в двух километрах от нижней границы квадрата В-39-И.
…Корпус самолета деформирован, но мотор на левом крыле и все приборы в кабине сохранились полностью…
ТОКИО. АВДЕЕВУ.
Сообщите Фомину, пусть срочно уйдет «на отдых».
Всех благодарим…
Вершинин
Кусок сухой глины, запущенный Петькой, ударился о корпус самолета, как о пустую бочку. Бум. Никого. Петька встал и, не таясь, пошел к самолету. Покосился на валявшееся крыло, наклонился над свеженакопанным глинистым холмиком, поднял какую-то дощечку, посмотрел на нее и вдруг закричал во весь голос:
– Идите сюда!
Подбежали к холмику. Петька подал оструганную ножом дощечку:
– Читайте.
Синим карандашом на ней было написано: «Здесь зарыты немецкие диверсанты со спецсамолета». Ниже стояла подпись: майор Крупинцев.
Подошли к самолету. Он лежал на брюхе. Алюминиевая обшивка хвоста лопнула от удара. Через щель вывалились наружу целые косы разноцветных проводов. Овальная помятая дверь была приоткрыта.
Шурка подпрыгнул, схватился руками за порог, начал подтягиваться.
– Не лезь внутрь, успеем еще.
– Петька оттащил Шурку от двери.
– Надо сперва осмотреть со всех сторон, мало ли что.
За самолетом оказалась небольшая площадка, разутюженная стальными гусеницами. Танковые следы, приведшие ребят, здесь кончались. Прямо к борту самолета танкисты набросали гору обломков. Тут лежали согнутый в дугу пропеллер, расколотые зеленые диски колес, клочья резиновых покрышек, два пулемета с погнутыми стволами, цинковые коробки из-под патронов, сплющенные канистры и раздавленная в лепешку тяжелая рация. На боку у нее Таня разглядела эмблему: летящий Змей Горыныч с пламенем в разинутой пасти.
– Мальчишки, смотрите, он такой же, как на рации у Мулекова.
Тимка за отломленным крылом обнаружил закрытую зеленым брезентом кучу различных инструментов. Узкие лопаты с короткими черенками, причудливые легкие кайлы, тонкие стальные багры, цепи, крючья, башмаки для лазания по скалам. Их подошвы, как ежики, щетинились железными шипами. Башмаков почему-то было пять штук. Три на правую ногу и два на левую.
Среди веревок Шурка нашел толстую зажигалку. Она была точь-в-точь такая же, как у Вислоухого. Но не работала, потому что кто-то, может быть, танкисты, выкрутили у ней пробку.
– Положи ее на место, - сказал Тимка.
– Не приказывай, и так положу. На фиг она мне сдалась без горючки-то.
Шурка швырнул зажигалку в кучу.
– Мальчишки, а диверсанты эти наверняка летели к Прокопию Костоедову золото вытаскивать из лабиринта.
Шурка замахал руками, как будто крыльями:
– Пусть на том свете теперь полетают, может, и встретят там этого сухопарого старикашку. И пенделей ему насуют. Шурка, мол, Подметкин, велел передать.
Кучу снова накрыли брезентом, углы тщательно придавили камнями, как было раньше, и пошли к самолету. Подсадили туда Петьку. За руку он затащил остальных и захлопнул дверь. Щелкнул потайной замок.