Заступник
Шрифт:
— Откуда ты знаешь? — спросил Джеф и сплюнул на землю. — На карте ничего толком не разберешь. Хватит спорить. Поворачиваем, пока не поздно.
Арлен продолжал упорствовать.
— Тогда мы потеряем полдня, не говоря уже о ночи. Мама может тем временем умереть!
Джеф посмотрел на жену — закутанная одеялами, она прерывисто дышала. Потом взглянул на растущие тени.
— Если мы не найдем убежища до наступления сумерек, — проговорил он, — мы все умрем.
Арлен покачал головой.
— Мы могли бы… могли бы нарисовать обереги на земле вокруг тележки, — промолвил он наконец.
— А если налетит
— За следующим холмом обязательно должна быть ферма! — настаивал Арлен.
— Она может находиться и в двадцати милях. Многие дома сожжены нечистыми. Кто знает, что здесь случилось с тех пор, как составили эту карту?
— Ты хочешь сказать, что мы не можем рискнуть во имя жизни мамы? — негодовал Арлен.
— Только не надо меня упрекать! — вскричал отец. — Я любил ее всю жизнь! Мне лучше знать, что она за человек! Но я не хочу рисковать жизнями всех троих! Еще одну ночь Сильви протянет. Никуда не денется!
С этими словами он натянул поводья, остановил тележку и развернул ее. Сильно стеганул Мисси по бокам, и животное, напуганное приближением темноты, живо поскакало назад по дороге.
Едва сдерживая себя от гнева, Арлен повернулся к матери. Ее подкидывало и бросало в разные стороны, когда колеса попадали на камни и в рытвины, а она совсем не реагировала на бешеную тряску. Что бы ни говорил отец, Арлен знал, что шансы на ее выздоровление сократились вдвое.
Солнце почти село, когда они подъехали к одиноко стоящей ферме. Казалось, страх овладел и Джефом, который вовсю гнал лошадь, и Мисси, бегущей во весь опор. Арлен пересел в заднюю часть тележки, чтобы поддерживать мать в моменты сильной тряски. Он крепко прижимал ее к себе, принимая на себя все удары.
Да нет, не все; он чувствовал, что швы, наложенные Колайн, расходятся, и из ран вновь начинает сочиться гной. Если ее не убьет демоническая лихорадка, мать может умереть в результате сумасшедшей скачки.
Джеф подъехал к самому крыльцу и закричал:
— Харл! Нам нужно укрыться в твоем доме!
Они еще не успели вылезти из тележки, как дверь распахнулась. На крыльцо вышел человек в поношенной робе и с длинными вилами в руках. Харл худой, но жилистый и крепкий, словно вяленое мясо. За ним шла Илейн, крепкая девушка, держа наготове металлическую лопату. В последний раз, когда Арлен видел ее, она плакала и дрожала от ужаса; теперь никаких признаков страха в ее глазах не было. Не обращая внимания на длинные тени, ползущие по земле, Илейн подошла к тележке.
Харл кивнул, наблюдая за тем, как Джеф выносит Сильви.
— Неси ее в дом, — велел он, и Джеф поспешно подчинился, осторожно пересекая обереги.
— Открой дверь большого сарая! — приказал хозяин Илейн. — В маленьком тележка не поместится.
Илейн подняла юбки и побежала к амбару. Харл повернулся к Арлену:
— Заезжай с сарай, мальчик! Да побыстрее!
Арлен сделал то, что ему велели.
— Нет времени распрягать лошадь, — решил фермер. — Придется ей потерпеть.
Уже вторую ночь кряду Мисси приходилось переносить неудобства. «Распрягут ли ее когда-нибудь вообще?» — подумал Арлен.
Харл и Илейн быстро закрыли дверь амбара и проверили охранные знаки.
— Чего ты ждешь? — прорычал мужчина, обращаясь к Арлену. — Беги в дом! В любую минуту могут появиться корелинги!
Не успел он произнести эти слова, как демоны начали восставать из земли. Харл и Арлен со всех ног кинулись к дому. А веретенообразные, когтистые и рогатые твари уже воплощались тут и там.
Люди, как могли, уклонялись от восстающих повсюду смертельных врагов. Страх подгонял и придавал проворства. Первыми воплотились и погнались за ними гибкие демоны огня. Арлен и Илейн продолжали бежать, а Харл остановился и бросил вилы в стаю нечистых.
Оружие поразило корелинга прямо в грудь, отбросив его на поспешавших за ним дружков. Однако даже у маленького демона огня шкура такая толстая, что ее не пробить вилами. Тварь схватила инструмент и брызнула на него пламенем. Деревянная ручка загорелась.
Корелинг не пострадал, однако бросок задержал преследователей. Мерзкие создания продолжали погоню, но Харл уже оказался на крыльце, возле которого нечистые резко остановились, сбившись у линии оберегов, словно перед ними возникла кирпичная стена. Магические знаки ярко вспыхивали и отбрасывали демонов назад. Харл вбежал в дом, запер дверь на засов и прижался к ней спиной.
— Слава Создателю! — проговорил он, задыхаясь.
В доме Харла тепло, воздух спертый, пахнет плесенью и нечистотами. Тростниковые половики на полу впитывают в себя часть воды, которая проникает через соломенную крышу. Только они очень несвежие. В доме живут две собаки и несколько кошек, принуждая жильцов передвигаться с осторожностью. В печи висит каменный горшок, от которого исходит кислый запах тушеного мяса. Заплатанная занавеска в углу отделяет общую комнату.
Арлен, как может, перебинтовывает раны Сильви, а Илейн и ее сестра Бени укладывают женщину в своей комнате, в то время как самая младшая дочь Харла, Ренна, ставит на стол две треснувшие чаши — для Арлена и его отца.
В помещении всего три комнаты. Одну занимает хозяин, в другой живут дочери, а третья является общей, где они готовят пищу, едят и работают. Она находится за рваной занавеской. Защищенная оберегами дверь ведет в небольшой сарай.
— Ренна, возьми Арлена и проверьте охранные знаки, — говорит Илейн. — А мы с Бени приготовим ужин, пока мужчины разговаривают.
Ренна кивает, берет Арлена за руку и ведет его за собой. Ей около десяти лет, она почти ровесница Арлена и могла бы быть хорошенькой, если бы не грязь на лице. На ней простая поношенная и аккуратно заштопанная ночная рубашка. Каштановые волосы завязаны сзади какой-то тряпочкой. Несмотря на это, множество локонов выбиваются и падают на круглое лицо.
— Вот этот оберег испорчен, — замечает она, указывая на охранный знак на подоконнике. — Наверное, кошка на него наступила. — Девочка вынимает из ящика уголек и проводит линию в том месте, где она была стерта.
— Не поможет, — говорит Арлен. — Линии уже не гладкие и обереги ослабли. Надо нарисовать все заново.
— Мне не разрешают рисовать магические знаки, — шепчет Ренна. — Если они портятся, я должна сообщать об этом отцу или Илейн.
— Я могу нарисовать оберег, — предлагает мальчик и берет в руки уголек. Он тщательно стирает старый символ и уверенно рисует новый. Закончив, отходит от окна и проверяет другие знаки, некоторые заменяя.