Засыпайка в рыбацкой деревне

Нормет Дагмар

— Какая же это детская! — разочарованно протянул Засыпайка. — Ни одной игрушки.

— А вот и детская, — возразил Мати. — В этом доме дети всегда жили именно здесь — и мой прапрадедушка, когда был маленький, и мой папа, и его брат Томас. Теперь они выросли и приезжают домой только погостить. Мой папа, ты же его знаешь, учится в университете на детского врача, и мама тоже. А дядя Томас сейчас далеко, в Южном море, ловит сардин.

— Классные кушетки, — одобрил Засыпайка, перелезая со второй кушетки на третью. —

А почему их так много?

— Здесь спят большие дети этого дома, когда приезжают в гости.

— Ты хотел мне что-то показать, — напомнил Засыпайка.

— А ты найди! — сказал Мати.

— Какую-нибудь игрушку?

— Нет, игрушки на веранде. Там мой уголок. А здесь, в комнате, есть что-то такое, чего ты отродясь не видел.

— Такого вообще нет, — отрезал Засыпайка.

— Смотри! — Мати показал на книжный шкаф.

За стеклом на полке стоял маленький трехмачтовый парусник.

— Думаешь, я не видел таких парусников? — Засыпайка чуть не обиделся. — Да и их столько перевидал — не сосчитать, и в море, и по телеку…

— Но этот парусник ты точно не видел! — с гордостью произнес Мати. — Это «Морская птица». На ней плавал мой прапрадедушка.

— Так на этом паруснике твой пра-пра-пра-и-так-далее и утонул в Южном море?

— Ну да. Это модель «Морской птицы».

Засыпайка вскарабкался на стул, прижался носом к стеклу книжного шкафа, и глаза у него стали круглыми, точь-в-точь как кофейные блюдца.

— О-о! — простонал Засыпайка. — О-о! Нет! Этого не может быть!

— Почему не может? Может! — обрадовался Мати. Его сюрприз произвел-таки впечатление.

— Ничего не понимаю, как он оказался в бутылке? Это же невозможно! — воскликнул Засыпайка.

Зрелище и впрямь было загадочным: словно Белоснежка в стеклянном гробу, в большой четырехгранной бутылке покоился трехмачтовый красавец. Желтое стекло бутылки бросало теплый отсвет на белый корпус и паруса корабля. Казалось, «Морская птица» плавно скользит по морской глади в лучах южного солнца.

— Нет! Не понимаю! — волновался Засыпайка. — Как парусник с такими мачтами пролез в узкое бутылочное горлышко?

— Это хитрая штука! — с загадочным видом произнес Мати. — Мой прапрадедушка это умел. Он делал всякие поделки кораблей и самые хитрые помещал в бутылку.

— Он был волшебником?

— Да нет же! — засмеялся Мати. — Он был моряком. В этом доме все были моряками и рыбаками.

Тупс, который тем временем задремал на своей лежанке, вдруг навострил уши, залаял и вильнул хвостом. Мати выглянул в окно.

— Бабушка идет! — предупредил он.

Когда бабушка вошла в кухню, Засыпайки и след простыл.

— У меня для тебя новость, — объявила

бабушка и принялась выгружать покупки на стол. — В магазине сказали, что к лесничему приехала погостить племянница, Майли. Вы же с ней в городе соседствуете.

Когда Засыпайка снова появился, Мати сразу заметил, что друг расстроен.

— Слышал — Майли тоже здесь!

— Вот и хорошо, — грустно сказал Засыпайка. — Значит, больше ты не будешь скучать.

— А ты? Ты и не рад?

— Я пошел, — тихо проговорил Засыпайка.

— Засыпайка, останься! Ну прошу тебя, останься! — уговаривал его Мати, и на глаза ему навернулись слезы.

— Не могу. Ну просто никак не могу, — сказал Засыпайка. — У меня сердце разрывается, но оставаться мне нельзя.

— Можно! Я разрешаю. А хочешь — поговорю с дедушкой, поговорю с бабушкой. Они тоже разрешат, вот увидишь!

— Мне нужно идти.

— Но зачем? Зачем тебе уходить?

— Меня ждет моя работа.

— Какая работа? — не сразу понял Мати. — Надо уложить таллиннских детей спать. Не могут же они не спать всю ночь.

А ведь верно! Мати совсем забыл, какая у его друга работа. Значит, опять расставаться? И тут у него родилась хитрая идея.

— Засыпайка, а кто же укладывает детей здесь?

А ведь правда! Об этом Засыпайка и не подумал. В самом деле, кто помогает засыпать кясмуским детям? В растерянности он чесал затылок и даже не заметил, как шапка соскользнула у него с головы, и Мати с Тупсом тут же заснули.

Засыпайка вздрогнул от чьего-то покашливания. Перед ним стоял человечек, похожий на подушку, на животе у него красовались два вышитых кармашка. И если бы на нем не было яично-желтой курточки, а на голове зеленой шапки с козырьком, Засыпайка подумал бы, что видит свое отражение в зеркале.

— Ну и шутник же ты! — сказало яично-желтое отражение. — Шутник, да к тому же слишком много о себе думаешь. Неужто ты, братец, и вправду считаешь, что ты единственный Засыпайка на свете? Неужели ты, братец, и в самом деле веришь, что в одиночку успеваешь усыпить детей во всем мире?

— Ты кто такой? — спросил ошеломленный Засыпайка.

— Я — Кясмуский Засыпайка, — произнес яично-желтый человечек с достоинством. — Твой собрат по профессии, коллега.

Ну и дела! — подумал Засыпайка. — Он с интересом разглядывал своего коллегу.

— Послушай, Кясмуский Засыпайка, — сказал он наконец, — у меня к тебе есть предложение.

— Валяй!

— Как бы ты, коллега, отнесся к тому, чтобы на лето поменяться местами — ты потрудился бы в Таллинне, а я — в Кясму? У меня, видишь ли, друг здесь отдыхает…