Затаившийся у порога
Шрифт:
Хейзел съёжилась от болей в теле.
– И что потом?
– Подумай, Хейзел. Они вытащили ребёнка, чтобы освободить место.
– Чтобы освободить место для ещё одного ребёнка! - взвизгнула Хейзел. - Я подумала, что она сошла с ума, когда сказала мне это, но это правда, не так ли? Они забрали её ребенка и посадили одного из своих детей!
Изменяющееся лицо Фрэнка скривилось в жесточайшей хмурости.
– О, Хейзел, ты безнадежна. У нас в списке тридцать три города, верно? И тридцать три паспорта для тридцати трёх агентов. Ты знаешь это. Как только паспорта будут готовы, будет выдано тридцать три билета на самолёт. Теорема работает в последовательностях из тридцати трёх; это должно быть очевидно для тебя сейчас. Думай, Хейзел. Думай.
– Я думаю, что ты ублюдок! - закричала она. - Но какое это имеет отношение к тому, что они засунули монстра ей в живот?
Фрэнк подошёл к чемодану и указал на него.
– Тридцать три энергоносителя, да?
– Да!
– Но только один из них здесь, - и он поднял Сияющий Трапецоэдр. - Теперь ты поняла?
Хейзел была готова выдать решительное "нет!", но вместо этого она вскрикнула, когда в дверь раздался громкий стук.
Когда Фрэнк открыл её, она увидела не ночное небо и не сумрачный город, а тёмный пульсирующий кроваво-красный свет. С пола ползли щупальца чёрного тумана, а потом она услышала хлюпающий звук...
"Нет, нет, нет..."
Когда в комнату вошли четыре аберрации в мантиях и капюшонах. Их отвратительные перевёрнутые конусы вместо ног двигали их внутрь, и в своих щупальцах они баюкали Соню.
Она была обнажённой, с тусклыми глазами и очень, очень беременной. Всё её тело сияло, словно покрытое скорлупой, и на самый невероятный момент её голова склонилась набок, и она встретилась взглядом с Хейзел. Её губы пытались шевелиться, но не издавали ни звука.
Две твари сжали свои щупальца, чтобы раздвинуть бёдра Сони, затем подошёл Фрэнк. Он наклонился, заглядывая между ног своей невесты, как сумасшедший гинеколог. Он воздвиг Сияющий Трапецоэдр...
– Нет! - Хейзел закричала.
И ввёл его во влагалище Сони. Он толкнул, потом его рука исчезла, потом вставил и половину предплечья. Затем...
Чпок!
Он выдернул руку, оставив кристалл в утробе Сони.
– Вот почему они высосали ребёнка, Хейзел. Не заменить его своим, а просто освободить место.
– Для ещё б'oльшего количества трапецоэдров, - прохрипела Хейзел.
– А сейчас, впервые в истории, все тридцать три из них вместе, - он похлопал по вздувшемуся животу. - Идеальный тайник, да? И когда придёт время, каждый агент придёт к ней, возьмёт свой кристалл и свой энергоноситель, а затем полетит в заранее оговоренный пункт назначения, - он обратился к облачённым существам. - Уберите отсюда эту корову. Я организую её транспортировку позже.
Они пошли обратно тем же путём, что и пришли, Соня была в их цепких руках. Когда они переступили порог, дверь хлопнула.
Хейзел показалось, что Фрэнк ёрзал. Он делал это, как будто замёрз.
– Сила экспоненциальна, Хейзел. Со всеми тридцатью тремя кристаллами на земле одновременно? Позволь привести пример. После активации тьма призывает Ньярлатхотепа. Вместе они в тридцать три раза мощнее, чем по отдельности. А теперь представь, что сила, которую Генри высвободил в Сент-Питерсберге, увеличилась на тридцать три, но вместо пятнадцати минут активации она продолжается всю ночь. Ты можешь себе это представить? Хм-м-м? Когда агенты используют их, это начнётся через минуту после захода солнца и не прекратится до рассвета. Это начинается в середине и работает наружу. Видишь ли, Ньярлатхотеп в чём-то подобен твоему Богу. Он вездесущ. Он может быть одновременно на тридцати трёх местах или на тридцати трёх миллионах мест. Держу пари, мы убьём миллиард человек в первую же ночь. И когда первые тридцать три города будут уничтожены, агенты перейдут к следующему по величине городу, и так далее, пока не останется ничего, - тишина заполнила комнату. - Это будет прекрасно... Слава Йог-Сототу и его Посланнику Ньярлатхотепу, чьё Послание - уничтожение.
– Когда, Фрэнк? - раздался сухой вопрос Хейзел.
Его улыбка казалась многомерной.
– Когда звёзды правы. Когда Солнце в пятом доме, а Сатурн в трине. Затем снова придёт Йог-Сотот, как только Его Посланник освободит для Него дорогу.
– А что насчёт тебя?
– Меня? Я буду жить, чтобы служить им и их свите вечно, здесь и везде, в других измерениях, в других фазовых сдвигах, - дыхание Фрэнка сбилось, когда он вздохнул. - Во веки веков...
Хромал ли он, когда пошёл и открыл дверь? Он смотрел в сумерки, как будто дивясь выдающимся достопримечательностям. Но когда он повернулся...
Хейзел вздрогнула.
Штаны Фрэнка были расстёгнуты, обнажая гениталии.
– Раз уж ты всё равно здесь, ладно?
– Фрэнк, ты хоть представляешь, через какое дерьмо я прошла?
– Но это жизнь, не так ли? - он шагнул вперёд, пока его обмякший пенис не стал болтаться перед её лицом. - Пожалуйста? Тогда можешь идти.
Хейзел хотела, чтобы она могла дематериализоваться.
– Я сказал "пожалуйста", - смех. - А мне как бы и не надо.
Застонав, Хейзел выпрямилась на коленях. Его промежность не могла вонять более отвратительно; очевидно, он не мылся несколько дней. Она держала свой разум пустым, когда взяла сморщенную плоть в рот и начала работать с ней губами. Вонючие шарики сразу же начали сжиматься, затем щуплая плоть за считанные мгновения удлинилась до полной твёрдости. Она набрала столько слюны, сколько смогла, затем двигала головой взад-вперёд, пока не нашла свой ритм.
– Да, - казалось, прохрипел он.
Её голова покачивалась, губы плотно скользили, язык свернулся под венозным горячим стержнем. Когда его бёдра начали дрожать, он схватил её за голову и начал тереться о её лицо. Но когда он кончил...
Из горла Фрэнка вырвался смех.
Он яростно наполнил рот Хейзел чем угодно, кроме обычной спермы. Это было больше похоже на густую слизь, с тухлым и каким-то смолистым вкусом. Гнилая жижа наполняла её рот один порыв за другим, пока она не оторвала губы и не закричала, только чтобы получить ещё один поток прямо в лицо. Фрэнк выдёргивал остальное руками, смеясь глубоким отрывистым субоктавным смехом, и когда это было сделано, Хейзел прислонилась к каменной стене, промокшая.
– Вот! - воскликнул Фрэнк. - Да, смотри! Это происходит!
Последний взмах его руки содрал кожу с пениса, а затем пенис вздулся как будто изнутри. Фрэнк оторвал мошонку и яички, отшвырнул их в сторону, посмотрел вниз своими алыми глазами и увидел, как расширился член без кожи, а затем...
Бац!
Старый человеческий пенис Фрэнка раскололся, и изнутри появился новый и бесспорно нечеловеческий. Однако появилось то, что она уже видела раньше в своих видениях: сероватый кусок мяса, похожий на первые два фута хобота слона.
Только тогда Хейзел посмотрела на него.
Чёрный туман, казалось, исходил из его пор; он изобиловал этим. Чем бы ни был этот потусторонний ихор, он растаял с его одежды, обуви, даже с волос, а затем начал таять с его плоти.
Хейзел просто смотрела, даже когда последняя ядовитая эякуляция капала у неё изо рта.
Когда метаморфоза завершилась, человечность Фрэнка была отброшена, и теперь на её месте стоял новый Фрэнк...
Хейзел поползла к широко открытой двери.
Это был изгиб того, что можно было бы назвать только щупальцами: два вместо рук, два вместо ног, и присоска из множества таких придатков, составляющих его среднюю часть. Перевёрнутых конусов плоти было достаточно для ног, которые подпрыгивали, когда он шагал вперёд.