Затерянные в Чарусах
Шрифт:
18.
Вечером в дом Ивана заявился Николай.
«Нет, все-таки определенные закономерности существуют даже в этом проклятом месте, — подумал Валерий. — Например, этот тип никогда не стучится».
Николай расселся на лавке, скинул сапоги и стал рассматривать мозоли. Самые заскорузлые он отрывал и кидал под лавку. Валерий наблюдал за ним молча, с брезгливостью, и ждал, что будет дальше. Имелось маленькое сомнение — заговорит ли кто сам в этой деревне о чем-либо, если никакого разговора не навязывать… Прошло с полчаса. Гость обулся, вопросительно уставился на Валерия и спросил:
— Ну?
— Что, ну?
— А, ничего, — сказал Николай и направился к двери.
— Ты что, приходил, чтобы мозолями своими похвастаться?
— Нет. —
— А зачем?
Гость наморщил лоб, что-то вспоминая:
— А… совсем забыл. Пойдем завтра на Чумное озеро?
— Зачем?
— Так просто. Место красивое. И рыбы много.
— Там что, чума?
— Нет, конечно. Болото Чумным называется. Трясина такая. Дрягва. По ней ходить можно, но если провалишься, то сразу… — Николай провел рукой над макушкой. — А по болоту и озеро назвали. Берег у него с одной стороны твердый. Ольха черная растет. Лозовые кусты.
— Далеко до него?
— Не знаю. Километров пять-шесть.
— Столько топать, чтобы на ольху посмотреть?
— Рыбы наловим. Зимой что есть будешь?
Валерий пытался сообразить, какой интерес движет этим человеком. Хочет помочь ему выйти из болот, или банально утопить? Понятно одно — он что-то задумал.
— Дед Сом болтал, к озеру этому рыбачок наладился ездить. На самодельном вездеходе.
«Ах, вот зачем он пришел. Принес благую весть». — Но что-то упорно настораживало Валерия, и он решил сдержать эмоции, спрятав задрожавшие пальцы в карманы.
— Поживиться можно, — продолжал Николай и отвел взгляд в сторону. Но затаенная улыбка выдавала, что, несмотря на странную прелюдию, визит имеет конкретную цель.
— Глупости, — сказал Валерий как можно более равнодушно. — Кто тебе что даст. Разве что окурок?
— Любая мелочь может оказаться полезной. Профессор вон — из яблочного огрызка сад растит…
— Ну, да, конечно… — Теперь уже стоило согласиться. А то возьмет, чего доброго, да уйдет. — Только по утрам я спать люблю долго. Не проснусь сам…
— Так я разбужу, — повеселел Николай и шумно потопал к выходу. — Ну, тогда… до завтра?
— Пока-пока…
Утром он проснулся от чьих-то шагов. В избе хозяйничал Николай.
— Ну, ты даешь! — Гость раздраженно шарил по полкам, открывал и закрывал шкафчики. — У тебя же ничего пожрать не заготовлено…
— Как ты вошел? — спросил Валерий недружелюбно. — Я вчера дверь на засов запер.
— Прутиком сдвинул. — Николай остался невозмутимым. — Надо же, сколько дней прошло — и ни грибов, ни ягод. Ничегошеньки. Так и будешь в прихлебалах ходить?
— Мисос же ходит?
— У Мисоса всего навалом, а ходит он от головы нездоровой. Ты попроси у него хотя бы грибов — он тебе сто вязанок притащит.
— Надо будет — попрошу.
— А может и откажет. От настроения зависит.
— Так научил бы. Как уловить или создать это правильное настроение?
— Вот еще… У самого руки-ноги есть.
— Да ленивый я больно. В магазинах привык отовариваться.
— Ладно, хватит трепаться, идем, что ли…
Путь к Чумным болотам не был путаным. Сначала, как отмечал про себя Валерий, шли на восток, причем больше не по мхам, а по гряде, которая то расширялась немного, то сужалась до полуметра, а то и вовсе исчезала бесследно.
— В стороны не сворачивай, — предупредил Николай, сразу взявший на себя роль инструктора, — там — зыбуны. И слева, и справа.
Потом коса кончилась. Пришлось заготовить трехметровые палки, и далее метров пятьсот они прыгали с кочки на кочку.
— Тут не трясина. Но, оступишься — провалишься. Тяни тебя потом. А цель наша — вон та сухая береза. Видишь?
Сухая береза стояла на крошечном островке суши.
— Дальше самый трудный участок. Трясина, заросшая болотной осокой. Где травы много — там крепко, ступишь в сторону — хана. Здесь тебя никто не спасет. Надейся только на себя. Понял? Смотри, как я пойду. — Николай стал с силой втыкать свою палку в зеленое зыбкое покрывало. Если
Валерий быстро освоил новую технологию передвижения. Один раз его палка легко провалилась, да так, что он еле устоял на ногах. Попробовал просунуть ее поглубже — она ушла вся. Дна… не было.
— Интересно, на сколько метров глубина этой жижи?
— Интересно? — обернулся Николай.
— А тебе — нет?
— Нет. Но я проверял. Десять палок таких связал и дна не нащупал…
Валерий содрогнулся.
— Впечатляет?
Через некоторое время они выбрались на сушу.
— Ты не сильно расслабляйся, — посоветовал Николай, приметив, как бодро потопал его напарник. — Суша тут клоками. Не заметишь и враз в трясину вляпаешься. Причем растительность везде одинаковая. По цвету чуть отличается. Так что ищи глазами, пробуй ногами. Тогда и один дойдешь. А сейчас держись сзади и повторяй каждый мой шаг. Понял?
Валерий кивнул.
— И путь примечай. А будет он кривой и извилистый…
Они сделали еще сотню шагов. Опять начались кочки.
— Теперь присмотрись. Вон там, в дымке — темная гряда кустов. Видишь?
— Да.
— За ними озеро.
— А Чумные болота?
— Они за озером.
Вскоре сквозь кусты они увидели рыбака. Самодельным вездеходом оказался трехколесный мотоцикл с огромными надутыми камерами вместо колес. Да, такой и по воде и по мхам пойдет.
— Сиди тут, — строго приказал Валерию его проводник. — Чтоб ни шуму, ни кашля. Захочешь чихнуть, зажми ноздри — пройдет. И не вздумай высовываться!
— А ты? — У Валерия появилось нехорошее предчувствие. Не нравилось ему возбуждение, охватившее Николая. Особенно его диковатый звериный взгляд и неукротимая самоуверенность.
— Я?.. Проверю один ли он. Нет ли ружья. Не бойся, убивать его не буду, да и нечем мне…
И все-таки надо было вскочить и ринуться к рыбаку. Спаси, мол, и сам поберегись. Но дикая самоуверенность Николая подавляла волю, и Валерий, словно в забытьи ощутил, что только вяло кивает, не имея возможности вмешаться. Дальнейшее он воспринимал почти как зритель, совершенно не чувствуя себя участником происходящих событий и с азартным любопытством наблюдал, как его напарник, словно заправский партизан, короткими перебежками стал подбираться к рыбаку. Тот увлеченно ловил рыбу спиннингом. Клев был хороший. Николай обошел рыбака сзади и, почти не прячась, принялся осматривать мотоцикл. Валерий увидел, как Николай поднял с земли охотничий топорик. Повертел им в воздухе, потом быстро пополз назад и припрятал находку в траве. Сделав знак, мол, сиди на месте, скрылся в кусты… и словно пропал. Минуты показались часами. — «Может, в кустах кто-то прятался и прихлопнул моего приятеля?», — мелькнула нехорошая мысль. — «Да нет, сейчас он появится». — Но ни куст не шевелился, ни осока. — «Боже, наверняка он увяз и тонет». — Валерий начал пробираться к злополучному месту. Вот и куст. Никого… Николай исчез. Прямо наваждение какое-то. Нет, что-то здесь было не так: случись ему провалиться — не стал бы он тонуть молча. Топорик топориком, но жизнь дороже. Валерий руками ощупал траву — земля твердая, никакой трясины… Тут он заметил едва различимый след в примятой осоке. Подполз поближе к воде и у самого берега увидел знакомую одежду. И зачем ему понадобилось лезть в озеро? Валерий ничего не понимал. Привстал и посмотрел в сторону рыбака. Там что-то происходило. Хозяин мотоцикла не мотал катушку, он опустил удилище, наклонился и пристально всматривался в воду. Потом вдруг отпрянул в ужасе, уронил спиннинг. Из воды показалась голова, с выпученными бельмами глаз, опутанная космами волос и водорослями, с кроваво светящимися обрубками ушей. Рот был открыт, и в нем что-то шевелилось. Зрачки развернулись и уставились на рыбака. Изо рта показалась голова жабы, ее передние лапы, пятнистое туловище. Жаба квакнула, моргнула, напряглась и выпрыгнула прямо под ноги остолбеневшего человека. Губы у того затряслись, он опрокинул ведерко с рыбой и кинулся прочь…