Затерянные во времени
Шрифт:
Дезмонд стукнул кулаком по столу и, уткнувшись носом в кружку пива, сделал большой глоток.
Когда он открыл глаза, то решил было, что попал в собственный кошмар.
– Рая нет, - произнёс Ренгар, сидевший, как оказалось, ровно напротив него. – По крайней мере, я его не видел. Но вот насчёт Ада готов ответить – и ты туда попадёшь.
Дезмонд скосил глаза на кружку.
– Ты не пьян. По крайней мере, я тебе не примерещился.
Дезмонд потянулся к оружию, но Ренгар накрыл его руку своей.
– Я тут не для того, чтобы драться, Волк.
– И это всё? – Дезмонд усмехнулся. По спине всё ещё бежал холодок, но в остальном он уже взял себя в руки.
– Нет, не всё. Я пришёл посмотреть тебе в глаза.
Дезмонд рванул руку и вскочил, на ходу переворачивая стол - и замер, остановив руку на кобуре бластера. По другую сторону стола не было никого.
Разумеется, он не собирался поддаваться угрозам. Строго-настрого запретив Инге высовываться с корабля, он взял с собой Ричарда и отправился к школе ассасинов. Внутрь попасть было невозможно – если только не пытаться перерезать всех, кто там обитал. Ричарду удалось разговорить одну из девушек, прислуживавших в школе, и через неё они узнали, что Джерико Тамисс накануне в свою келью не вернулся. Как не вернулся он утром, вечером и на следующую ночь.
За всеми входами в школу была установлена слежка, но после недели наблюдения стало ясно, что Джерико Тамисс исчез бесследно.
***
Аэций выслушал рассказ молча.
– Он был один? – только и спросил он.
– Ренгар? Я видел одного.
Аэций кивнул.
– Странно, что я его не узнал.
– Что?
– Ничего. Не хочу говорить, пока не уверен до конца.
– Отлично. Будем скрывать друг от друга правду - как Эцин.
– Я ничего не скрываю. Просто не сейчас. И… Я хочу показать тебе ещё кое-что. Не менее важное, может быть. Идём.
Говоря это, Аэций встал и провёл ладонью по корешкам книг, а затем отошёл чуть назад.
Полка повернулась, открывая проход в извилистый узкий коридор, и они вошли внутрь.
– Тайны… - пробормотал Дезмонд недовольно.
– Я свободен не посвящать вас во все свои дела, разве нет?
– Но что, если твои дела касаются нас?
Аэций резко остановился и посмотрел на него.
– Дезмонд, тебе я говорю больше, чем кому бы то ни было. И тебе я доверяю, как никому. Но есть вещи, которые никак не помогут тебе. И есть вещи, которые ты должен открыть сам – чтобы поверить. Их я не стану говорить. Так сделает любой учитель, который желает тебе добра.
– Но если я спрашиваю сам – значит я готов поверить всему!
Аэций покачал головой.
– Ты так думаешь. Пока не получил ответ.
– Пас, - заявил Дезмонд и первым пошёл вперёд. Стены над головой смыкались сводчатым потолком, отделанным малахитом, и всё это место мало походило на ту Интаку, к которой Дезмонд привык.
Он остановился, только когда коридор закончился пещерой. В дальнем углу журчала вода, а в центре располагался постамент. На постаменте стоял отделанный серебром ларец, и Аэций, обогнав ученика, подошёл к ларцу.
– Подойди, - попросил он, и Дезмонд подошёл.
Внутри ларец был разделён на десять секций. И десять флаконов с искрящейся жидкостью стояли в каждой из них.
– Эликсир, - ответил Аэций на невысказанный вопрос.
Дезмонд тихонько выругался.
– Ты можешь сделать бессмертным любого.
– Не любого, - оборвал его Аэций, - только десятерых.
– Но это же… образец. Отдай его учёным, и они откроют секрет бессмертия.
Аэций посмотрел на него насмешливо.
– Каждый флакон, – сказал он, - это человеческая жизнь. А ты предлагаешь потратить чьи-то жизни на опыты.
– И кто будет решать, чью жизнь стоит продлить? Неужели ты?
– К сожалению, я. И тут нечего решать. Эликсир понадобится наследникам – если ты ещё не понял, Ричард и Инга в отличие от тебя – смертны.
Дезмонд отвернулся.
– Понял, - сказал он.
– Это всё, - Аэций закрыл ларец, - больше у меня секретов от тебя нет. А что касается Ренгара… Ты и сам наверняка понял. Если первое, что я сделал, оказавшись на свободе – отыскал тебя, то вряд ли Безымянный действовал иначе.
Глава 7. Кельтский крест
Дни шли за днями. Небо оставалось таким же бесконечным и далёким. Звёзды такими же недоступными. Боль день ото дня не становилась слабей.
Поначалу Инэрис ожидала, что впадёт постепенно в то же состояние апатии, в котором находилась до встречи с Дереком. Что снова будут дни сменять дни, а зимы - вёсны, и всё вокруг будет казаться таким же одинаковым, как и тогда, когда она едва только оказалась на Земле.
Этого, однако, не происходило.
Время тянулось медленно. Дни были пустыми и долгими, так что хотелось кричать, хотелось заставить время ползти хоть чуточку быстрее – но не выходило ничего.
Особенно одинокими оказались вечера. Когда нельзя было прислониться к тёплому телу и уснуть. Инэрис закрывала глаза и представляла, как целует губы Дерека, ласкает его плечи… А потом обхватывала себя руками, силясь обнять пустоту и понимая, что это невозможно.
Она много думала – о том, что случилось, и о том, что она сделала не так. Вопреки обыкновению ошибки складывались в голове во вполне ощутимый перечень, и Инэрис воспринимала их равнодушно и спокойно, будто анализировала все события со стороны.
Она начинала с Дерека.
Здесь первой ошибкой было, безусловно, то, что она решила связать свою жизнь с человеком. Инэрис должна была предвидеть последствия такого решения. У неё были все основания прогнозировать то, что произошло. И, кроме того, она старательно убеждала себя, что срок Дерека в любом случае близился к концу. Убедить себя в последнем, правда, не получалось.
Инэрис твёрдо решила, что подобной ошибки не повторит. Теперь, когда она видела людей достаточно, ей было абсолютно ясно, что они слеплены с ней совсем из разного теста.