Затмевая солнце
Шрифт:
— Отлично, Белла, — подбодрил Карлайл. — Давай еще немного.
Я ощутила, как Джаспер полностью перестал воздействовать на меня, и это позволило сдержанным силам вырваться на поверхность.
— Ничего себе! — воскликнул первым Эммет. — Да это же настоящий шок!
— Не то слово, — тихо ответил Карлайл, и я распахнула глаза.
— Что там, скажите мне, скажите?! — взмолилась я испуганно, и доктор Каллен повернул монитор ко мне.
— Это ребенок, — от огромного, всепоглощающего умиления мне захотелось заплакать, и я сильнее сжала руку Эдварда, потрясенного не меньше, а то и больше, чем я. — Господи, Карлайл! Я все-таки беременна!
— Очевидно, это так, — подтвердил он торжественно. — И еще это говорит о том, что ты действительно наполовину человек, Белла. Больше, чем мы думали. Раньше это была просто теория, но теперь – я уверен. Каким-то образом высокое напряжение во время обращения повлияло на тебя, зафиксировав твою человечность как… способность? А может это побочный эффект твоего дара – разогревая тело, он оживляет его людскую часть…
— Поэтому я тебя не видела и не вижу, — быстро вставила Элис. — Я могу предсказывать будущее вампиров, потому что сама вампир, и будущее людей, потому что была человеком. Но оборотней и полукровок – не вижу, давно заметила.
— Я беременна, — восхищенно шептала я, смотря на Эдварда и ища в его глазах отражение своего восторга. Но он был слишком взволнован последствиями, чтобы насладиться предвкушением неожиданного отцовства. — Все будет хорошо! — подбодрила я его, упрямо надеясь, что мы не окажемся в положении, при котором наша будущая жизнь станет адом. И ребенок не родится чудовищем, о которых рассказывал Карлайл.
— Двенадцать недель или немного больше? — уточнил Эдвард у отца.
— Я бы не был так уверен в сроке, — объяснил Карлайл. — Ты заметил, как быстро увеличивается живот? Два дня назад он был едва заметен, а сегодня уже любой бы не сомневался в наличии беременности. Я бы смело назвал цифру в шестнадцать недель, хотя нельзя быть и в этом уверенным, ведь мы не знаем точного момента зачатия.
— Это ведь значит, что ребенок растет, верно, Карлайл? — возбужденно взмолилась я, пытаясь передать Эдварду свою веру в лучшее. Он натянуто улыбнулся, не желая расстраивать меня испуганным выражением лица, но его потрясение было слишком велико, чтобы правдоподобно удавалось скрыть истинные эмоции.
— Это так, Белла, — охотно подтвердил Карлайл, многозначительно поглядев на Эдварда.
О чем бы ни подумал доктор Каллен, Эдварду от этого явно стало легче – черты его лица смягчились, а улыбка стала спокойнее, когда он наклонился, чтобы поцеловать мой лоб.
Это словно прорвало плотину – разрушив напряженную тишину, все внезапно заговорили, обсуждая невероятное событие, перевернувшее нашу жизнь. Сильнее всех был слышен голос Розали: хотя она почти шептала, но я обратила внимание именно на ее слова, потому что она о чем-то ожесточенно спорила с Эмметом.
— Даже не думай об этом! — жестко вмешался в их спор Эдвард, внезапно бросая на Роуз враждебный
Я, вытирая салфеткой гель со своего кругленького живота, заинтересованно следила за их безмолвной ссорой, не понимая, в чем дело-то: Эдвард испепелял Роуз взглядом, а та смотрела на него так, будто он что-то хочет у нее отнять.
— Пойми, это мой единственный шанс! — вдруг заговорила она умоляющим голосом, какого я никогда-никогда не слышала у надменной Розали. Эммет пытался успокоить жену, потирая ее плечо, а Эдвард жестко и отчетливо повторил:
— Нет!
— О-о… — вдруг до меня дошло, о чем они молчат и о чем думает Розали. И усмехнулась собственной недогадливости – это же было очевидно с первой секунды. Какая самая большая мечта Розали? О чем сильнее всего она сожалеет с тех пор, как утратила человечность? Чего у нее не будет никогда?
— Скажи же мне, Белла! — воскликнула она, обращаясь напрямую ко мне и игнорируя злой взгляд Эдварда, прервавшего ее на полуслове:
— Даже не смей просить, — прошипел он сестре, заставив ту обиженно надуть губы, откинувшись в объятия Эммета и скрестив руки на груди.
— Эдвард, — попросила я мягко, краем глаза подмечая, с какой отчаянной надеждой Роуз смотрит на меня – будто на луч света, появившийся в царстве ее непроглядной тьмы.
Разве я могла, впервые испытывая восторг материнства, не посочувствовать горю Розали и не понять ее боль прямо сейчас?
— Успокойся, — попросила я мужа, легко спрыгивая с кушетки и украдкой подарив Роуз робкую, но многообещающую улыбку. — Мы с Розали способны решить этот вопрос между собой. Уверена, если все пройдет благополучно, нет никаких причин, чтобы не пойти ей навстречу.
— Правда, Белла? — кроткое удивление, прозвучавшее в потеплевшем голосе надменной блондинки, тронуло меня. — Ты смогла бы сделать это?
— С меня не убудет? — ухмыльнулась я, легонько похлопав себя по животу. — Я сильная и бессмертная, к тому же, это ведь занимает на так много времени…
— Белла, — прервал меня потрясенный моей беспечностью Эдвард, хватая за руку и предостерегая от поспешных решений.
— Я согласен с Эдвардом, — вмешался Карлайл. — Мы не знаем, что будет с ребенком, как только он родится – вдруг только дар Беллы заставляет его расти и, покинув утробу матери, он навечно застынет? Тогда всех нас ждет большая беда. Возможно, — добавил он торопливо, встретив мой перепуганный панический взгляд, — твой дар передался ему, и малыш родится совершенно нормальным! Но нет никакой гарантии, что ребенок от Розали и Эммета, зачатый искусственным путем, сможет развиваться как человеческий младенец после рождения.
— Давайте дождемся, когда Белла разрешится от бремени, тогда вернемся к этому вопросу, — согласился с ним Эммет, сдерживая порыв жены и гася тем самым назревающий конфликт между Эдвардом и Розали. Но благодарно взглянул на меня. — Ведь это пока всего лишь теория, и мы не станем просить Беллу об этой услуге, если она будет сопряжена с таким риском.
Роуз уступила, откинувшись на грудь Эммета и позволяя крепко обнять себя, но по ее спрятанной улыбке было видно, что она продолжит думать об этом. Мечтать о том, что я могла бы выносить и родить ее с Эмметом ребенка…