Завеса Звездной пыли и Жестокости
Шрифт:
– Разве не будет ли это неплохой отговоркой? Причиной чем-то заняться и еще чуть дольше оставаться вдали от похоронного зала?
Эйр бросила на меня взгляд, который в ее исполнении больше всего напоминал признательность.
– Мне начинает нравиться твой ход мыслей.
Предполагалось, что позднее за мной пошлют стражников для моей же защиты, но я не собиралась их дожидаться. Я подождала,
Я не могла оставаться наедине со своими мыслями, они мне были не под силу, их было слишком много, поэтому я обратилась к единственным фейри, которые, возможно, все еще были в здравом уме и могли предложить хоть какое-то подобие утешений, неважно, насколько бессмысленных. Это, конечно же, были единственные фейри, знавшие, каково жить в мире, из которого уже давно исчезла магия.
Серебристый плащ, накинутый на голову, едва ли подходил темным траурным цветам заполнявшего коридор хаоса, но я больше переживала о том, что меня узнают, нежели о промахе в выборе одежды. Всем было известно лишь то, что сегодня умрет звездный фейри, но никто не знал кем – или где – этот фейри мог быть. Пока что я слишком отчетливо осознавала, что мое присутствие притягивает все больше непрошеных взглядов, и я приближалась к началу списка тех, кто, скорее всего, умрет.
К счастью, карта Террека, похоже, была напитана той же самой магией, что и оковы Эйр. Я бы никогда не осмелилась бродить по замку без нее, особенно сейчас, когда те немногие дороги, которые я запомнила, всего за пару часов полностью изменились. Большинство фейри, казалось, привыкли к двигающимся лестницам так же, как и предсказывать время по небу без солнца, слишком привыкли. Без них они терялись. Впервые я была той, кто знает дорогу.
Но это значило, что я доберусь до тюрьмы ни секундой раньше.
Сирен, в своей черной мантии, являл собой достойное зрелище. Хоть он был вовсе не тем фейри, которого я хотела увидеть, всего один взгляд на него, стоящего перед хрустальной камерой Никса, и я уже не могла отвести глаз. Сердце забилось с такой скоростью, что несомненно бы выдало меня, не сделай я этого сама мгновение назад, когда поняла, почему не он один упрямо стоит перед стеклом.
Плечом к плечу с ним стояли не только стражники, но также Тетис и Армин. Их уже снова выпустили из камер, теперь они умоляли последнего фейри, упорно отказывающегося сдвинуться с места по ту сторону хрусталя.
– Это всего на один вечер, Никс, – сказал Армин, и хоть я не видела его лица, могла представить написанное на нем раздражение по тону его голоса. Оно было едва уловимое, Никс вряд ли его заметил, но я уже представляла, как Армин сжал зубы, натянул губы, стараясь сдержаться и не накинуться на лесного принца из-за его нерушимых принципов.
– Все из-за глупого браслета? Серьезно, Никс? Я уверен, ты чудесно выглядишь в серебристом. Да и кого волнует…
Громкий вопль заглушил остаток мольбы Тетиса.
– Меня волнует, – завизжал Никс, его фигура безумно металась между широкими плечами наблюдавших фейри. – Думаешь, я не знал бы, если бы серебро мне шло? Серебро мне не идет.
Он мерил шагами заднюю часть камеры, корни и лозы расступались при каждом его шаге.
– Ты должен прекратить, – рявкнул Сирен, плечи напряглись сильнее. – Дело уже не в похоронах. Тебе придется надеть браслет, если не перестанешь пользоваться нашей магией.
– Это не ваша магия, – возразил Никс тоном, напоминающим капризного ребенка, отчего он сам поморщился. А может, увидел свое отражение в хрустале и снова представил, как будет выглядеть, если уступит и позволит оскорбительному серебру коснуться его кожи. Он застыл на месте, не двигаясь, пока растения вокруг него медленно, невероятно медленно, засыхали и погибали.
– Ладно, – сказал он, как только последний корешок превратился в сморщенную кучку на земле. Он тяжело сглотнул, его лицо было точно так же объято ужасом, как и в тот день, когда он увидел свой почерневший лес. – Я не буду пользоваться магией. Только… только не заставляйте надевать этот треклятый серебряный браслет.
– Даже ради меня?
Небольшая группка фейри удивленно развернулась на каблуках, услышав мой голос, почти все удивленно. Если Сирен и чувствовал то же, что и остальные, ему прекрасно удавалось это скрывать.
– Ах да, я все гадал, когда же ты появишься.
Я остановилась, на секунду меня тоже охватило удивление.
– Но Эйр сказала, ты послал стражников…
– Зная, как ты им не доверяешь? Особенно сейчас?
Сирен смерил меня взглядом, от которого у меня пересохло во рту.
Как же хорошо он меня уже знает. Слишком хорошо.
Не позволяя слишком долго отвлекать от него внимание, Никс живо прижался к хрустальным граням своей камеры и протяжно, подчеркнуто выдохнул.
– Я не могу, Делфина, я же уже говорил тебе…
Волшебный наряд Никса исчез вместе с угасшей магией, оставив его стоять в чем мать родила по ту сторону стекла. Даже с выражением боли на лице он и правда был идеальным представителем фейри. Я отводила взгляд, но не могла отвернуться; слова, которые готовы были сорваться с языка, полностью иссохли.
Сирен же раздраженно фыркнул, но дело было вовсе не в наготе, которая, похоже, не произвела впечатления ни на кого, кроме меня, за исключением, может, Тетиса, который любовался Никсом почти так же, как я старалась этого избегать.
– Пойдем, Делфина, если принц по своей воле отказывается присоединиться, это его право, – произнес Сирен, хотя стереть неудовольствие из голоса ему удалось хуже, чем с лица. – Мы теряем здесь время.
– Даже если бы это было не… серебро?
Я подняла плоды последней услуги Эйр – моток тонкой золотой проволоки, – чтобы Никс увидел.
Теперь я завладела вниманием Никса, его полным вниманием. Разочарованный изгиб его рта сменился гнусной радостью, снова вернулся блеск глаз, который я по-настоящему видела лишь пару раз. Этот блеск умер вместе с почерневшим лесом.