Завещание императора

Старшинов Александр

И увидел, как несколько всадников скачут по равнине прочь от крепости. Скорее всего, они покинули Аденисту через задние ворота.

– Мебарсап улепетывает во все лопатки… – в ярости воскликнул Сентий. – Уйдет за Тигр – не догонишь.

– Уже не догонишь… – покачал головой Приск. – Кони у них больно хороши…

– Драпают налегке, – осклабился вдруг Сентий. – Значит, золотишко оставили в крепости. Надо бы поискать.

Опоздал. Въехавшие в ворота кавалеристы уже спешились и теперь ломились в двери – проверять, насколько верна догадка Сентия.

* * *

Спустя два часа толпа оборванцев предстала перед императором.

– Так это и есть наши герои? – усмехнулся Траян, оглядывая грязных, измученных людей с серой кожей и слезящимися с непривычки к яркому свету глазами. Волосы их были всклокочены, отросшие бороды у всех от грязи казались одинаково серыми. Лишь Сентий выделялся среди них, хотя разбитые губы и синяк под глазом не красили центуриона. – А это наш бравый посланец… – Траян поманил к себе Сентия. – Смотрю, ты выполнил приказ наилучшим образом.

– Без моих друзей по несчастью я бы не смог ничего сделать, наилучший принцепс. Я только прикончил двоих охранников, убил лично начальника гарнизона и открыл ворота…

– Вот наглец… – шепнул Марк. – Да без нашей помощи…

– Считаешь, этого мало? – Траян повернулся к Ликорме. – Обо всех позаботиться, спросить имена, выдать одежду и доспехи взамен утраченных.

– Здесь есть один военный трибун, наилучший принцепс… – сообщил Сентий.

– Вот как? И кто же?

– Гай Осторий Приск, – выступил вперед оборванец.

Один из преторианцев чуть не подпрыгнул на месте, но вынужден был остаться в карауле – поскольку при императоре орать от восторга и кидаться обнимать товарища не позволяла дисциплина.

– А, знакомое имя… Но выглядишь ты неважно. Как тебя угораздило попасться в эту ловушку?

– Я был послан от твоего имени в Хатру вести переговоры с тамошним правителем. И на обратном пути меня пленили и привезли сюда. Так что в каком-то роде судьба моя схожа с судьбой Сентия.

– До Хатры далеко.

– О да… Видимо, люди Хосрова полагали, что тут меня не найдут.

– Значит, ты посол императора, и с тобой обошлись столь подло!

– Куда уж подлее – не появись здесь ты, император, с армией, сидеть бы мне и моим людям в каменном мешке всю оставшуюся жизнь.

– И ты тут давно?

– Устал считать дни. Полагаю, меня сюда привезли и забыли.

– Его кто-нибудь знает? – обратился император к стоявшим вокруг него трибунам и преторианцам.

– Я, наилучший принцепс! – выступил вперед преторианец, так и сиявший от счастья.

– Кука… а, ну конечно. Помню славный контуберний – еще с Дакийской войны. Но этот человек…

– Ему нужны хорошая баня, цирюльник и новая одежда… – ответил Кука и не удержался, подмигнул Приску. – Когда-то ты наградил его серебряными браслетами за смелость. Теперь он снова оказался героем.

– А ты как всегда болтаешь больше положенного. Центурион, сменить с караула Куку, – обратился он к центуриону преторианцев. – Пусть займется старым товарищем. Храбрость должна быть вознаграждена. Эти люди бескровно добыли для нас Аденисту.

– Позволь тебе, наилучший принцепс, представить еще одного героя Аденисты, – сказал Приск. – Марк Афраний Декстр, мой адъютант.

– Уж не сын ли нашего Декстра?

– Он самый…

Юноша выступил вперед…

– Ну что, герой, какую награду хочешь? – спросил император.

– Награды мне не надобно. С парфянами биться хочу. И коли ты велел выдать всем пленным новое оружие – так пусть и мне выдадут взамен утраченного.

– Молодец! Оружие тебе дадут – уж поверь, и без вычета из жалованья. А награда тебе будет такая: из сокровищницы Аденисты выберешь самый красивый перстень – какой пожелаешь. Чтобы будущую невесту порадовать.

Марк так и просиял. Почудилось ему в тот момент, что знает Траян про его тайное обручение… Но если Траян знает, то и отец, центурион фрументариев, наслышан. А это уже радует меньше.

* * *

Вечером Приск, отмытый, постриженный и тщательно выбритый (пара свежих порезов в придачу), развалился на походной кровати в палатке, что предоставили в его полное распоряжение. Сабазий, также отмытый и в новенькой тунике, расставлял на походном раздвижном столике яства.

Сабазий, который за проявленную смелость получил право выбрать себе что-нибудь из добычи, выбрал курильницу – пускай не серебряную, но бронзовую, и теперь палатка наполнялась ароматом благовоний. Так что, если кто из пленников и не сумел до конца отмыться, то неприятные запахи забивали ароматы воскурений.

Кука принес вино и всякие вкусности, вдобавок Ликорма потрудился прислать целую корзину припасов.

– Что станешь делать, Гай? – поинтересовался Кука. – Траян чрезвычайно доволен. Легионеры так орали, приветствуя императора, как будто мы взяли не крошечную крепость, а столицу Парфии Ктесифон.

– Полагаю, буду с армией до зимы, но не поймешь, где и с кем, – отозвался Приск. – После сидения в подвалах Аденисты я не годен в бою командовать и декурией.

– Э, приятель, думаю, нам и воевать-то больше не придется. Все эти восточные лентяи сдаются без боя, только увидят вдали облако пыли, что поднимают калиги наших легионеров.

– Никогда не стоит недооценивать противника, – назидательно заметил Приск. – А римляне оценивают врага пролитой кровью.

– Нет, мы его оцениваем золотом, которое нам выплачивают. Мне лично нынешний поход нравится куда больше, чем дакийский. Знай переходи с места на место да собирай добычу. Скоро многим и наклоняться за дарами станет лень…

– За лень платят кровью, Кука! Парфия должна быть разгромлена. Уничтожена, – сказал с неожиданной злостью Приск. – Так, чтобы распалась на десятки крошечных жалких царств, стоящих на коленях перед Римом.