Завещание Императора
Шрифт:
Не стану мучить Вас описанием того, как девица погружалась в магнетический транс, дабы не снискать Вашего упрека в дурновкусии, ограничусь скупым отчетом о нашей, если так можно выразиться, беседе.
Ваш Покорный Слуга. Как вам, возможно, известно, меня, мадам, интересует вопрос…
Девица (замутненными глазами глядя на магический шар, нещадно, как в провинциальном театре, завывая). О, ты, отважившийся нарушить многовековой покой тех тайн, которые…
В.П.С. (довольно строго). Не угодно ли, мадам, прекратить комедиантство и говорить по существу? Соблаговолите сказать, что вам известно про…
Девица (мелодраматично выдыхает)…письмо… (Вдруг – мужским голосом; уж не самого ли Павла, иди знай).… Ты, мой далекий потомок, знай же открывшееся мне и сим распорядись по своему усмотрению. Тяжкая ноша возлежит на державных плечах твоих. Вскоре великая смута настанет в стране, Богом отданной тебе во власть…
С этой минуты Ваш Покорный Слуга благоразумно удалил из комнаты всех свидетелей данной сцены.
…огненные смерчи пройдут по лону ее, будут повержены во прах ее святыни и безумие овладеет на время душами подданных ее. И Лжехристос снизойдет на твою землю, и, отрицая царствие небесное, призовет боготворить одно лишь царствие земное…
Довольно, мой друг, огражу Вас от дальнейшего описания сих апокалипсических картин, тем паче, что наш печальный век и без того пресыщен ими. Дословно все изложено в моем подробном меморандуме [75] , адресованном на Ваше имя. Содержание таково, что я не посчитал возможным поручить его почте и оставил запечатанный пакет у своего доверителя, у графа L.F., которого Вы хорошо знаете. При желании, мой друг, сможете у него это послание получить. Покуда же ограничусь лишь еще одним пассажем из того же монолога вышепомянутой одержимой девицы.
75
О судьбе упомянутого меморандума спустя 100 лет см. в книге В. Сухачевского "Доктор F. и другие" из серии "Тайна"
Якобы, мой романтический предок Павел Петрович уяснил тайну своего (а стало быть, отчасти и моего) происхождения, а также предназначения всего нашего рода (к коему относятся не одни только Романовы) в этом скорбном мире. До сей поры я полагал, что лишь кичливый род Стюартов, утратив земной престол, претендует по праву наследования на престол небесный (о еретической деспозинской идее, касающейся их происхождения непосредственно от самого Спасителя, Вы, я полагаю, наслышаны); так вот, если верить все той же девице, мой досточтимый предок Павел, как я смутно понял, вознамерился оспорить у Стюартов их право первородства. Но, будучи все-таки на некую долю русским, привнес сюда наше природное мессианство. Де, кровные деспозины должны стать агнцами для заклания, искупительными жертвами для спасения этого (перефразирую вольтеровского учителя Панглоса) отнюдь не лучшего из миров.
Верю ль я в это все? Ах, не знаю, не знаю, мой друг! Уже не ведаю, во что вообще я верю. Настоятельно рекомендую прочесть все в моем меморандуме и вынести на сей счет свое собственное мнение.
В добавление скажу лишь одно. Государь наш отнесся ко всему этому Апокалипсису более чем серьезно. О том (при всей его прижимистости) свидетельствуют счета, открытые им в банках Европы. Они также были (уж не знаю, с какой долей достоверности) раскрыты мне в мистическом откровении все той же бесноватой девицей. Суммы, ей-ей, впечатляют! Что замыслил наш Государь? А не спасти ли когда-нибудь в будущем этот протекающий со всез бортов Ковчег под именем "Россия"?
Коды счетов, кстати, содержатся в моем меморандуме к тому же упомянутому L.F.
…Пишу обо всем этом, уже мало меня интересующем, лишь потому, что за минувшие тридцать лет ни единой Вашей просьбы не оставлял без исполнения. Но – Боже! — как далеко все это нынче от меня!
Ибо с момента знакомства с Вами мой удел был – надеяться и ждать. Ваши многочисленные браки только укрепляли мой стоицизм, поскольку это все равно оставалось при мне: надежда и ожидание.
Увы, нынешний прогрессирующий недуг первой отнял благость ожидания. Мгновения мои скупо отмерены, как медяки в горсти у дающего подаяние скряги. Что же до надежды… Давно уже ее способен мне дарить полною мерой один лишь морфин в нарастающих изо дня в день дозах. (Замечу в скобках: как недостает подобного снадобья всему нашему измученному миру, ожидания коего, если верить той бесноватой ворожее, крайне сумрачны. Назовите этот элексир наукой или социальной революцией – суть одна. Да и результат, боюсь, тоже.)
Сейчас… Один лишь миг… Заветный флакон… И вот уже ни боли, ни душевной муки. И вот уже мы с Вами, как тогда, тридцать лет назад, на яхте великого герцога D.U. плывем по Адриатике, мы юны, мы в накрахмаленных матросках, я счастлив, ибо влюблен, я надеюсь, я живу…
Боже, я еще живу… Для чего, за что?..
Благо – не долго уже. Самое чуть…
Ваш G.R.
P.S. Простите, мой друг, простите, простите…
Его высокопревосходительству
графу Плеве
(Секретно)
Сим доношу, что причиной смерти его высочества великого князя Г.Р. явилось, как показало вскрытие, чрезмерное принятие морфина, что также косвенно подтверждено его письмом, адресованным в Баден-Баден и своевременно нами перехваченным. Учитывая сверхвысокое положение адресата, были предприняты все меры, дабы сам факт отправки письма не стал известен. Сии меры, впрочем, оказались избыточными, поскольку адресат (так же особа королевской крови) скончался день спустя после кончины великого князя. Причина смерти всячески замалчивается, но существуют веские основания предполагать, что тут приложила руку английская разведка.
Что касается поручения Вашего высокопревосходительства выявить доверителя великого князя, упомянутого в его письме как граф L.F., то выявить это лицо ни в России, ни за ее пределами покамест не удалось. Таким образом, memorandum покойного великого князя пребывает в неизвестном месте.
Осознавая чрезвычайную важность и секретность сего документа, дал поручение своему отделу предпринять…
…ввиду нехватки финансирования, в связи с чем прошу у Вашего высокопревосходительства…