Завещание предков
Шрифт:
– Вот так.
Дыннн! Дыннн!
Степняк закрывается щитом, а я оттягиваю тетиву до хруста в лопатках.
Дыннн! Стрела входит в щит по самое оперение, а монгол валится на снег с пришпиленным к голове щитом.
Первая стена уже опрокинута и поганые сплошным потоком текут на нас. Против каждого ратника не менее двоих-троих. Коловрат в первых рядах. Вокруг него, как мошка, вьются монголы, а он крутит огромным мечем, как косой косит, создавая пространство наполненное обрубками и кровью. Но поганые все равно лезут — каждому хочется победить такого батыра.
— Китеж!
Сотня Лисина вылетает из подлеска и, скача вдоль стены, врубается в толпу степняков слева. Замелькала сталь. Сотня наполовину отсекла наступающих монгол и увязла в плотной массе сражающихся.
— Отец! — Илья вскрикнул, видя, как упал с коня Лисин старший и, выхватив саблю, и щит из стены, сиганул вниз. За ним рванул и Борис.
— Стой! Куда? — Я выругался и стал отстреливать всех поганых на пути Лисина и Велесова.
— Запас давай! — Неслось по стене. Стрелы кончались быстро. Пока подавали колчаны, лучники выхватывали монгольские стрелы, торчащие в стене, и посылали обратно.
— Млять! — Вижу, что на Велесова накинулось сразу пятеро, а Илью уже не видать.
— Прикрой! — Крикнул я Кубину и Третею, и со щитом прыгнул вниз. Рядом ухнул Демьян.
— Я с тобой.
Мы ринулись вперёд. Щит вверх и скрежет удара, а кончик сабли под вражеский щит. Перескакиваю через зарубленного Гориным степняка. Удар, присел и с разворота торцом щита бью по ногам монгола, добиваю саблей. Рядом Демьян крушит монгольский щит, разбивая его в щепки.
— Демьян, сзади!
Тот быстро развернулся и его тяжелый меч рассек поганого, а к стене отлетают две части тела.
Чёрт! Путь перегородило с дюжину поганых. Сразу стало тесней, и замелькала сталь. На! И ты получи! Мне что-то орут, но в гуле и звоне я ничего не слышу. Впереди я вижу Бориса, он с трудом отмахивается от наседающих монгол. Не обращая на сильные удары по спине я, прикрывшись щитом, вламываюсь в толпу, окружившую Велесова. Падаю, спотыкаясь об убитого, и с перекатом вскакиваю рядом с Борисом.
— Спину держи.
Сабля идет веером. Отбил клинок и успел полоснуть по скуластому лицу попавшего под руку степняка. Сильный удар в плечо, от которого сабля вылетела из руки. Разворот, щит ближе, руку к сапогу и шаг вперёд.
На! Засапожный нож застревает в теле. Вот лежит сабля. Подхватил её и крутанулся, нанося удар краем щита в спину монгола, бившегося с незнакомым ратником. Тот согнулся и ратник тут же ударил его мечом. Оглянулся. Там где был Демьян большая толпа поганых. Что-то ударяет сзади, высекая искры об наплечник. Разворот и в край щита врезается клинок, глухо застряв в древесине. Дергаю щит в сторону, взмах саблей. На! Успел отбить, поганец. На-на-на. Степняк отбивает мои удары щитом и пятится. Подсекаю его ногу — поганый падает, но добить не
Взмах бревна! И двое уже никогда не встанут.
А поганые лезут и лезут.
Где Велесов и Лисин? Вокруг одни монголы.
На! Но мой клинок отбит. Кто-то сзади валится под ноги, сбивая меня, а я падаю на спину меж двух трупов, и вижу, как в грудь летит остриё копья.
Устав бродить, я подошел к бревенчатой стене. Тут трупов было меньше. Я бросил щит на снег, собираясь присесть и вздрогнул от того, что сидящий у стены человек, которого я принял за убитого, открыл глаза и сказал:
— Отец погиб. — Илья посмотрел сквозь меня и закрыл глаза. Рядом с ним шевельнулся лежащий вдоль стены Борис. Живы! Хоть одна хорошая новость, а то я считал, что они погибли. Хотя, немудрено, что я принял их за мертвых, выглядели они как трупы лежащие вокруг нас — все в рваных и рубленых ранах и в запёкшейся крови. Велесов поднялся и сел рядом с Лисиным. Я опустился на щит и откинулся на стену, вытянув раненую ногу. М-да, а я тоже не очень выгляжу — кровь уже не шла и ровной замерзшей коркой покрыла металл. Вторая нога была такая же, а кольчужные штаны и наколенники окрасились в багровый цвет.
Стена вздрогнула от того что рядом уселся Коловрат.
— Жив, Владимир Иванович? Ну и, слава Богу!
Ефпатий вытянул руку, в которой он держал свой огромный меч и, морщась, осмотрел его. Меч был весь в крови, которая уже успела местами замерзнуть. Он чуть наклонился и подтащил за ногу убитого монгола. Затем тщательно вытер клинок об его халат и снова критически оглядел меч, затем повторил процедуру. Я усмехнулся, глядя на его манипуляции и вспоминая как он разил поганых в бою. Меч Коловрата имел вес почти в добрый пуд, но в руках Ефпатия клинок порхал будто тростинка, от одного удара разваливая пополам вместе со щитом очередного кандидата на победителя Великого Богатыря.
Хичирхэг! Мєхєл багатур. — Кричали монголы Коловрату. Но видя неудачу очередного соратника, монголы упорно лезли под его смертоносный меч. Ефпатин и располовинил врагов больше всех.
Из-за стены появились Горин и дед Матвей, и подошли к нам. Коловрат отложил клинок и посмотрел на Кубина. Тот потоптался, намереваясь присесть на корточки, потом плюнул и сел на труп степняка, подложив под себя щит. Демьян сел рядом с Борисом. Ефпатин поелозил лезвием меча, счищая остатки крови и спросил:
— Матвей Власович, как думаешь, чего Батый так в нас вцепился? Ведь поганые до Коломны верст двадцать не дошли, а там их русская рать дожидается. Разумней бы было на нас один тумен оставить, а самим дальше идти.
— Али забыл, что мы тебе говорили? А кто Хостоврула разделил пополам? Знают они всё о нас. Кто, что и сколько. И, похоже, давно охотились за дружиной. А то, что сам Батый тут, то, мыслю, с тебя за смерть своего любимчика хочет спросить. Упертый он, сам знаешь. Не слушает своих советчиков.