Завещание сына
Шрифт:
– При аресте у меня отобрали мобильный телефон, бумажник и деньги. Тясяча семьсот двадцать пять рублями и сто долларов одной купюрой. И еще ручные часы с брелком в виде русалки, перламутровую расческу и зажигалку «Ронсон».
– Вещи получите у дежурного изолятора.
– Вы же сказали, что меня освободят?
– Вас освободят завтра утром. А пока возвращайтесь в камеру.
– Почему не сейчас?
– Желаешь знать? Пожалуйста. В шесть вечера депутат посетит Управление. Мне не нужно, гнида,
После допроса Колесникова Петру Григорьевичу захотелось помыть руки, хотя он с Владом Амбросьевичем за руку не здоровался. До встречи с начальством оставалось немногим более часа. «Пора навестить экспертов», – подумал Ерожин и, спрятав в карман пленку с записью допроса, направился к двери. На пороге его остановил телефонный зуммер.
– Петро, тут нас твои «смертники» задолбали. – Бас Грыжина звучал жалобно.
– Погоди денек, Иван Григорьевич. Завтра приеду в бюро, все обсудим. Мне через час к начальству с докладом. Надо фишки подбить.
– До завтра потерпим. Только не обмани. Такого наплыва я, Петро, на Чистых прудах не помню.
Не успел Ерожин положить трубку, как зазвонил внутренний.
– Товарищ подполковник, вы не забыли? Генерал вас ждет в восемнадцать ноль-ноль. Депутат Логинов уже звонил, – беспокоилась Лиза.
– Лизочка, не волнуйтесь. В шесть буду, как штык. – Успокоив секретаршу, Ерожин попытался собраться с мыслями для доклада.
– Петр Григорьевич, я все сделал. – На пороге стоял Дима Вязов и ел начальство глазами.
– Что сделал?
– Две бутылки коньяка и закусь на весь отдел, – доложил капитан. – Когда прикажите начинать?
– Я сейчас из кабинета уйду, а ты раскладывай провизию, ставь рюмки и проследи, чтобы никто после шести домой не свалил. Вернусь от генерала и начнем.
– Разрешите выполнять?
– Разрешаю, – усмехнулся Ерожин и снова услышал телефонный звонок: – Слушаю.
– Можно Петра Григорьевича? – Приятный девичий голос звучал нежно и незнакомо.
– Я самый.
– Петр Григорьевич, вы меня не узнаете?
– Пока нет.
– Я Наташа, племянница ваших друзей…
Мозг подполковника с трудом переваривал информационный поток дня. Он готовился к отчету генералу, держал в голове десятки фамилий «смертников» по делу страховой компании, пытался осмыслить, какое отношение имеет Протопелин-Глухов к убийству Крапивникова, ждал заключения криминалистов по парику и перчаткам Сенаторши… и про Наташу забыл.
– Напомните, пожалуйста, обстоятельства нашего знакомства, – вздохнув, попросил он звонившую.
– Вы пришли к дяде, мы пили чай, и вы предложили погулять со мной по Москве. Я из Ростова…
– Ах, Наташенька! – воскликнул Ерожин. – Конечно,
– Спасибо, я подумаю, – сухо ответила девушка и положила трубку. Подполковник понял, что прелестная ростовчанка его жене звонить не станет, и направился к экспертам.
– Опохмелиться бы, – встретил его Медведенко.
– Это еще с чего?
– С коньячка вашей милости. Утром откушали и теперь головка бобо.
– Ладно, не томи душу. – Ерожин пребывал в цейтноте, и чувство юмора у него тормозило.
– По паричку и очочкам. Там «пальчики» и волосики Вольновича. А вот на видеокассете полный джентльменский набор. От покойной Строковой до Хлебниковой, но больше всех наследил своими лапами Вольнович. Перчатки требуют более длительной работы. Но волоски от них были обнаружены на ручке балконной двери соседей Вольновича, Майковых. Вы довольны?
– Спасибо, Володя. Век не забуду.
– Я тоже. Коньяк был не фуфловый. Я себе такой и с получки уже лет десять не покупал.
– С вашей получки я бы тоже не купил. От прежней жизни немного деньжат осталось. Сегодня первую зарплату получил и не знаю, как жене сказать, – пожаловался Ерожин. – В своем бюро я за неделю больше зарабатывал…
– Ничего, привыкните, – успокоил Медведенко. – Зато на державной службе. Побольше патриотизма, подполковник.
– Кассету я заберу. Мне она сегодня понадобится, Еремину на ковер понесу. – Петр Григорьевич потянулся к видеофильму, но Медведенко кассету не отдал:
– Вы уже делаете ноги? Нет, господин начальник отдела, так не гоже. Поделитесь с экспертами. Вы, кажется, не без нашей помощи это дельце раскрутили? – Из комнаты подступили еще двое экспертов – старший лейтенант Ларин и капитан Воронова.
– Рано, коллеги. Допросит Волков убийцу, тогда и поделимся.
– Нам рано, а генералу как раз? – Эксперты встали у двери, загородив выход.
– Вот достали! У меня времени нет, – отбивался Ерожин. – В шесть меня генерал ждет.
– А вы коротенько, самую суть. Мы же не лаптем щи хлебаем, поймем, – попросила криминалист Воронова.
– Нам про помощника депутата интересно, – подал голос Ларин. После конфуза при обыске квартиры Крапивникова он Ерожина стеснялся, но в своем коллективе осмелел.
– Уважьте Галочку, подполковник. Она вам копию фильма готовила. Смущалась, бедная, пока писала вашу порнуху, – не отставал Медведенко.
Воронова кивнула:
– Да, я женщина честная, целомудренная. Пленка нанесла ущерб моей нравственности. И мужик там противный. Я бы такому не дала. В порядке компенсации вы должны поделиться результатами следствия.