Завхоз Вселенной
Шрифт:
— Да уж, пора ему из своих бабищ мега-группу лепить.
— Ну да. Нет, говорю, не будет тебе сцены.
— А она тебе — старый импотент. И чем она хуже той-то и той-то.
— Выгоню я её, — решил Артемий.
— Не советую. Следующая окажется ещё хуже. А Зимулю ты знаешь как облупленную.
— Что-то ты сильно умный стал.
— Вот именно, — самодовольно заключил астрал и, отвернувшись, стал смотреть в окно.
В студии ничего не переменилось, только пыль лежала на зачехлённом синтезаторе. Астрал открыл инструмент, включил усилитель и, сделав сосредоточенное лицо, принялся играть. Играл он никак
— Вот это уже купили?
— Это? Это ещё нет.
— Покупаю, — бросил Артемий.
— Что, коммерчески перспективно?
— Да иди ты. Давно надо было так. А то всё выкобенивался, творца из себя строил. А оказывается, можешь.
— Я ему говорил — Артемию моя музыка нравится, — задумчиво, как о чём-то своём, произнёс астрал. — А он не верил.
— Кто?
— Да там, один.
— С которым контракт?
— Нет, тот не пожелал. Ему же хуже. Пусть теперь сидит и кукарекает.
Астрал вдруг повернулся к зеркалу над диваном и показал язык. И резко оборвал игру.
— Ну что, по сто пятьдесят, как в старые добрые времена? — предложил Артемий.
Они расположились в столовой. Артемий предложил для разгону вискаря. Астрал поддержал идею с тем непременным условием, что следом пойдёт коньячок, а потом уж, как водится, мартини.
Употребив чуток поболее ста пятидесяти, продюсер ударился в коммерческие фантазии. Он уже видел Зимулю в первых строчках хит-парадов. Фигура — что надо, модный рыжий цвет волос, притом натуральный, журналисты натуральность любят. Натуральность вообще нынче в цене. На таких хитах она сто пудов раскрутится, и на рекламе конкретно сэкономим. Хотя можно не экономить, всё окупится.
— А давай ей сейчас позвоним? — вдруг предложил Артемий.
— Давай лучше выпьем. Сегодня нажрёмся, а завтра, богу помолясь, приступим к свершениям.
Постепенно Артемий дошёл до стадии разговора по душам, со слезой, с сакраментальным великодержавным «ты меня уважаешь?».
— Вот когда твой голос услышал, решил — всё, спёкся засранец, сейчас станет денег клянчить. А ты молоде-ец, ты большой молодец, Игорёша. Люблю я тебя, чёрта! Давай поцелую.
Продюсер полез обниматься и долго тискал друга-чёрта в объятиях. Астрал же вынул давешний флакончик и, заведя руку за спину Артемия, капнул в его бокал.
— Удавил совсем, — побурчал он, когда Артемий наконец отвалился. — Давай, брат Сальери, за искренний союз, связующий Моцарта и Сальери, двух сыновей гармонии.
— Я — Сальери?
— Ты — Сальери.
— А ты?
— А я — Моцарт.
— Ну, за тебя, Моцарт. Будем!
Артемий выпил. Астрал поднялся и зашёл за стойку бара.
— Ты никогда не любил Игорька, — сообщил он оттуда.
— О чём ты, брат Моцарт? — заплетающимся языком произнёс Артемий.
— Ты только использовал его. Ты платил ему копейки.
— Ему? Какие же это копейки? Окстись! — успел удивиться Артемий, после чего закрыл глаза и увалился на диване.
Астрал с улыбкой подошёл к нему и добавил последнюю каплю упрёков:
— На что ты извёл его талант?
Он пошарил у Артемия в карманах. Разыскал мешочек с ключами, проник в кабинет. Набрал код на замке сейфа, его на спор выведал он в своё время
Затем аккуратно запер сейф, запер за собой кабинет, вернул похрапывающему Артемию ключи и, выходя из столовой, прицелился в спящего.
— Пу-пух! — Рассмеялся и полез на антресоль за сумкой.
Без пяти минут пять прибыл Любимов. Полковник привёз бумаги. Политическую партию Любимов предлагал назвать «Имперский Проект». Прилагались: смета финансирования партийных структур и агитпропа, список популярных аналитических передач и политических шоу, где предполагалось организовать участие Игоря Хромова, список прессы и журналистов с расценками их информационных услуг. И множество других бумажек, содержавших пространные разъяснения пиарщиков. Видимо, «Имперский Проект» давно лежал в запасниках ведомства Любимова, невостребованный российским политикумом.
— А почему бы не назвать — «Держава»? — с задумчивым прищуром предложил астрал. — А так, мне, в целом, нравится.
— Кто там у вас храпит? — в свою очередь поинтересовался Любимов.
— Конципко. Напился пьян.
— Ну-ну. Понимаете, Игорь Святополкович, замысел и названия партии и самого проекта строится как раз на отрицательном, раздражающем восприятии как политологов, так и электората. Слово «империя» сродни красной тряпке. Потому мгновенно запомнится и будет на слуху. А «Держава», сколько ни повторяй, в головах не отложится. И программа, если вы внимательно почитаете, также весьма энергична. Социальная направленность, возврат народу земли и недр, промышленных гигантов, жёсткое руководство финансовой политикой отечественных банков, жёсткая позиция в отношении постсоветских карликов. Разумеется, в программу уже включены ваши пункты о закрывающих технологиях и углеводородной игле. В общем, позиционироваться партия должна как левая ЛДПР, а вы как левый Жириновский. Главное, парадоксальность и напор. И детская непосредственность. Будете подписывать?
— Ладно, договорились. Политику нужно делать быстро. Иначе это будет литература, а не политика. Кто там от вас подписался? Ага, ага, это годится. И ты, полковник, тоже приложись. Мне так спокойнее будет. Всё, иди.
— Напоминаю. Сигнал — двойное мигание света на кухне.
— Ладно. А он дома?
— Он сейчас дома. Это точная информация.
— А вдруг отлучился? Этот умеет прошмыгнуть.
— Я отвечаю за информацию. Если что, мы вам позвоним. Вы ведь купили телефон с таким номером?
Полковник назвал номер.
— А, не знаю, ещё не выучил, — небрежно ответил астрал. — Всё, нет вопросов.
— Желаю удачи.
— А потом вы меня не обманете?
— Не обманем. Вы нужны России, Игорь Святополкович.
— Кто бы сомневался.
Оставшись в одиночестве, астрал вскинул сжатые кулаки и энергично встряхнул воздух.
— Йес!
Дом, в котором устроил своё логово Зверь, затерялся в паутине старых московских дворов. Из квартиры, что находилась на четвёртом, последнем, этаже, легко можно было уйти на чердак и оттуда — по крышам.