Завоевание (Покорение)
Шрифт:
Когда они направились обратно к полю, Зарид шла впереди. С тех пор как они покинули турнир, что-то изменилось, и она не могла понять, что именно. Когда они уходили с турнира, она, не задумываясь, вонзила бы в этого человека нож. Теперь же он приобрел в ее глазах некие привлекательные черты. Он был так добр к ней, когда они смотрели на выставленные товары. Он все ей объяснял и ни разу не проявил нетерпения из-за того, что она знала так мало.
"Он явно не такой, как мои братья», — думала Зарид. Сиверн и Роган всегда были очень нетерпеливы, как, и другие братья. Они злились,
С той поры, как в их семью вошла Лиана, жизнь несколько смягчилась, но и Сиверн, и Роган по-прежнему уделяли мало времени сестре. Роган проводил все свободное время с женой, Сиверн — с любовницей. Зарид вечно оставалась одна.
Она бросила взгляд на Тирля, направляясь обратно к шатру.
— А во Франции женщины носят такие перчатки? Это там ты узнал все об их запахе?
— Их носят и в Англии. Я думаю, у леди Лианы тоже есть одна-две пары надушенных перчаток.
— Не знаю. Я их не нюхала. — Зарид впервые взглянула на Тирля не как на врага, а как на мужчину. Он не выглядел женственным, но откуда ему так много известно о женской одежде? Она подумала, что ее братья ничего не знают о перчатках и дамских нарядах. Разве не должен каждый мужчина быть таким?
— Ты что, все время, что был во Франции, провел с женщинами? Поэтому ты все знаешь о женщинах, но не знаешь того, что должен знать мужчина?
— Я знаю все, — защищаясь, произнес Тирль. Он был в замешательстве — Зарид вечно заставляла его чувствовать потребность оправдываться.
Зарид смутилась. Она вспомнила, как Лиана говорила, что умение сражаться — еще не все для мужчины, но разве именно это имела в виду ее невестка? Этот человек знает, как шьют дамские перчатки, и падает в обморок от пустяковой царапины. Разве мужчины делятся на две категории? Такие, как ее братья, принадлежат к одной, а такие, как Говард — к другой?
— Почему ты так странно смотришь на меня? — поинтересовался Тирль. Он был рад, что она наконец-то удостоила его взглядом.
— Ты не мужчина, хотя и выглядишь по-мужски, — задумчиво произнесла Зарид.
— Я не мужчина?! — Тирль был ошеломлен.
— Да. Ты не можешь сражаться, как мужчина. Ты падаешь в обморок от крошечной ранки. Ты высокий, я — намного меньше, но я победила тебя, когда мы сражались.
— Победила, когда мы сражались? — задохнулся Тирль. Он сперва не понял, о чем она говорит, но затем вспомнил их первую встречу и то, как Зарид ударила его ножом. Он собирался отпустить ее с той самой минуты, как увидел, что это — женщина. И вдруг он понял: Зарид считает, что ей удалось силой освободиться от него.
— Да, я победила тебя. Если бы кто-нибудь ударил ножом моего брата, Сиверн бы уничтожил его.
— Даже женщину?
— Возможно, женщину он не стал бы убивать. Но с ним не так легко справиться. Нет, ни мой брат, ни… — тут она задумалась, — ни Кольбран не были бы побеждены так легко.
— Но у Кольбрана не хватило ума понять, что ты — женщина, — с трудом произнес Тирль.
— Да, вероятно. Кажется, ты умен. Кажется, ты знаешь все о тех вещах, что мужчине ни к чему — о дамских перчатках и о том, как определить чистоту и ценность изумруда. Но в том, что положено знать мужчине, ты ничего не смыслишь.
— О?! — Тирль изо всех сил старался сдержаться. — А что заставляет тебя так думать?
Зарид была удивлена.
— Если бы ты мог, ты бы принял участие в турнире. И ты бы не проводил время, изображая няньку и слугу, если бы умел держать в руках копье. Лиана говорила, что Оливер Говард так богат, что может нанимать воинов сражаться за него. Вероятно, во Франции ты нанимал людей, чтобы они участвовали за тебя в турнирах, пока ты сидел с дамами. — Лицо Зарид просияло. — Вот в чем дело! Поэтому ты так мало знаешь о мужчинах и так много — о женщинах.
На некоторое время Тирль утратил дар речи. Возвращаясь, Зарид была тиха, как дитя, и улыбалась так, словно решала некую сложную задачу. Она пришла к выводу, что, поскольку он так много знает о тканях, драгоценностях и дамских нарядах, он — не мужчина. Ей даже не пришло в голову, что на свете гораздо больше таких мужчин, как он, чем таких, как ее братья, интересующихся только оружием.
Он уже открыл рот, чтобы сказать это — как будто слова могли изменить ее мнение, — но тут увидел, что позади нее какой-то человек тщетно пытается справиться со взбесившимся конем. Лошадь, разъяренная ударами хлыста, неслась по направлению к Зарид, которая не видела ничего.
Не раздумывая, Тирль кинулся к Зарид и повалил ее на землю, накрыв своим телом. Лошадь пронеслась по нему. Тирль вжал голову в плечи, стараясь защитить ее от ударов подков.
Послышались крики. Несколько человек подхватили под уздцы лошадь, но она успела основательно покалечить Тирля. Он лежал неподвижно, часто дыша, и пытался определить, целы ли его ребра.
Зарид завозилась, пытаясь выбраться из-под Тирля и вновь обрести возможность дышать.
— Вы ранены? — прокричал кто-то над ним.
— Принесите одеяло! — закричал другой. — Мы понесем его.
Тирль перекатился вбок, давая возможность Зарид встать. Взглянув в ее лицо, он понял, что не должен позволить, чтобы его несли. Он не может дать ей еще один повод считать его слабым.
Он глубоко вздохнул и попытался приподняться.
— Я приведу Сиверна, — сказала Зарид. Она не могла придумать, что бы еще сказать, но знала, что Говард, возможно, только что спас ей жизнь, спас жизнь Перегрину. Она разыщет Сиверна: уж он-то знает, как помочь раненому.
— Все в порядке, — с трудом произнес Тирль. Он чувствовал себя так, словно вся правая сторона его тела была раздавлена. — Из меня всего-навсего вышибли дух.
— Сиверн сможет…
— Нет! — От боли он закрыл глаза, собрал все силы и сел.
— Ты ранен, — сказала Зарид. — Я приведу Сиверна.
— Нет! — повторил Тирль.
Вокруг них уже собиралась толпа. Разинув рты, все смотрели на человека, который был жестоко изувечен копытами коня, и, однако же, вел себя так, словно остался невредим.